Блэк Сити (ЛП)

Он опускается на колени, его фиолетовая мантия распласталась на снегу, и он испускает низкий, жалостливый вой. Его песня о боли и потере. Горе наполняет меня, пока я слушаю его. Я наконец смотрю в лицо правде: мама умирает. Охранники Легиона наблюдают за нами со стены. Песню не подхватывает никто из Дарклингов, они понимают, что это только наше горе и оставляют нас в покое. Когда Сигур прекращает петь, он поднимается и удивляет меня, осторожно расположив руки по обе стороны от моего лица.

— Я хотел бы, чтобы ты пришел в Легион и навестил свою семью.

— Прямо сейчас? — спрашиваю я, опешив.

Сигур опускает руки и кивает

— Как там в одном человеческом изречении? Так, не упускай момент?!

Я колеблюсь. Я очень хочу побывать внутри Легиона, мои внутренности аж сводит от этого, но мой отец болезненно воспримет моё отсутствие, не зная, где я могу находиться. С тоской смотрю на Пограничную стену.

Я вздыхаю:

— Мне надо домой. Папа, наверное, там с ума сходит.

— Тогда ты придешь завтра, вместо того, чтобы праздновать день Примирения. Да? — спрашивает Сигур.

Я усмехаюсь:

— Даже дикие лошади не смогут удержать меня.

Металлические ворота открываются, и он проскальзывает внутрь. Ворота закрываются за ним. Я прикасаюсь к грубой каменной стене кончиками пальцев.

Завтра я окажусь по другую сторону стены.

Глава 20

Натали

— Поверить не могу, что ты делала это с Эшем! С каких пор ты начала пытать людей? — спрашиваю я, следуя за матерью в лабораторию.

Себастьян и Крейвен уже там, наряду с несколькими Стражами, которые стоят в ожидании перед дверью с серебряной меткой над ней. Они новенькие, я никогда прежде их здесь не видела. Что такого важного скрывает там Крейвен?

Мать поднимает на меня свои холодные голубые глаза

— Он не человек. Он — бездушный полукровка. Почему ты так о нем волнуешься?

— Я не волнуюсь о нем, — вру я, — Но он невиновен. Он не убивал Криса Томпсона.

— Ну, вряд ли это важно, сделал он этот или нет. Сигур Марвик об этом позаботился, — отвечает мама, её глаза пылают от ярости.

Упоминание имени Сигура напоминает мне, что я видела его наверху с Эшем. Что делал Эш с послом Дарклингов? Почему он не говорил мне, что они знакомы?

— Как смеет Сигур так просто выдвигать здесь требования? Это мой дом. Если он хочет увидеться со мной, он сначала должен получить разрешение, — говорить моя мама, ни к кому не обращаясь, просто произнося свою напыщенную речь вслух.

— Этому Дарку нужно знать свое место, — обращается Себастьян к матери. — Мы должны лишить его дипломатических прав и запретить ему покидать Легион.

Мама язвительно смеется.

— Да я бы с удовольствием, но я должна хотя бы сделать вид, что Сигур имеет какой-то авторитет. Иначе Дарклинги перестанут выполнять его приказы. Он нужен мне, чтобы контролировать всех этих кровососов.

— Не называй их так, — возмущаюсь я, гнев закипает во мне.

— С каких это пор тебя заботит, как я их называю? — интересуется мама.

— А с каких пор ты начала думать, что пытать невинных детей — это в порядке вещей? — парирую я — Серьезно, что с тобой случилось, мама?

— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, юная леди...

— А то что?

— Я буду вынуждена тебя наказать.

— За что? За то, что указала, что нельзя пытать людей, что это неправильно? — с недоверием говорю я. — Если это вдруг стало преступлением, тогда вперед, накажи меня.

Мама даёт мне пощечину. Моя кожа горит в том месте, где она ударила меня, но я не реагирую. Не хочу доставлять ей такого удовольствия.

— Себастьян, уведи мою дочь отсюда. У меня есть кое-какая работа, — набрасывается она на него. — И убедись, что она не покинет свою комнату. Она под домашним арестом.

Я открываю рот, чтобы возразить, но потом передумываю. Пусть запирает меня — мне все равно. Себастьян берет меня за руку и ведет обратно по металлической лестнице. Я гляжу через плечо на маму, которая разговаривает с Крейвеном.

— Открывай дверь, — говорит она ему, указывая на камеру с серебряной меткой над ней.

— Эмиссар, Вы уверены?..

— Просто подготовь операционный стол, — обрывает его она.

— Но ведь он не готов, — кротко говорит он.

— Мне все равно. Мы не укладываемся в сроки, — отвечает она.

Я дергаю Себастьяна за рукав, когда мы достигаем площадки с видом на комнату.

— Я хочу посмотреть, — шепчу я ему, мне очень любопытно узнать, что же скрывают в этой камере.

Вижу, ему тоже интересно. Мы подходим к небольшому стальному барьеру, чтобы получить лучший обзор. Трое охранников осторожно входят в кромешную тьму клетки. Что-то рычит. Слышны звуки борьбы, затем громкий вопль, и один из охранников выбегает из комнаты, его лицо изранено в клочья. Я зажимаю руками рот, чтобы не закричать.

Мама отступает немного, так как оставшиеся два стражника выходят из комнаты, ведя сопротивляющееся существо. Они тянут его на операционный стол, стоящий посередине комнаты и отходят назад. Я начинаю задыхаться.

Это мальчик. Если быть точной, это обнаженный мальчик.