Блеск чужих созвездий. Часть 2 (СИ)

— Само собой, дракон, — ответил оборотень и поднял лапу. Не задумавшись, Адриан протянул руку и пожал локоть волка, как сделал бы это при прощании с человеком. Тот шлепнул его лапой по предплечью, оставив на плаще грязный след. На других людей оборотни не стали обращать особого внимания, разве что на Тане и Росси Вук задержал взгляд чуть дольше, а затем его стая растворилась вместе с утренним туманом.

Вдалеке виднелась городская стена, но сам Илибург давно вытек за ее пределы, захватив посады. Постройки лепились к стене и усеивали весь склон, образовывая новые районы. Здесь находились небольшие домики в один-два этажа, некоторые покрытые цветной черепицей, а вокруг них были разбиты небольшие огородики. Где-то там стояло убогое убежище Фарухи, в огороде которой Таня помяла базилик. Как же давно это было! Здесь, в пригороде, все еще чувствовалась провинциальная атмосфера, люди просыпались раньше, развешивали белье на веревках, держали домашних животных и ездили на лошадях. Но они уже гордо называли себя илибургцами и пользовались всеми привилегиями горожан. А также платили городские налоги.

Из тумана выступал белый мостик через речку, несущуюся к величественной Отолуре, он напоминал спину змейки, гибкой и легкой. А за мостом начинались дома, все лучше различимые в лучах поднимающегося солнца.

— Это Малый Шерр, Раду, — сказал Мангон.

— Здесь же живет моя сестра, — радостно отозвалась экономка, а потом запнулась, посмотрела на господина, словно он хотел ее ударить. — Мы же поэтому остановились?

— Да, — Мангон не смотрел на нее, стоял ровно, заложив руки за спину. — Кажется, вот тот домик, с голубым фасадом? У самой реки?

— Верно, — отозвалась Раду. — Места у нее немного, но уверена, нам с вами хватит.

— Будет лучше, если ты одна навестишь сестру и побудешь у нее некоторое время.

— Но Дэстор! Вы отсылаете меня? — Раду смотрела на него своими бледно-карими глазами, не в силах поверить в происходящее. В ее голосе слышались слезы.

— Нет. Я забочусь о твоей безопасности. И безопаснее всего сейчас — подальше от меня, — строгим тоном пояснил Мангон.

— Дэстор, это как же? Я же столько с вами бок о бок. И теперь вы меня гоните? — она протянула руки к господину, сжала его предплечья. В лучах рассветного солнца он напоминал героя легенд: высокий, статный, со смуглым лицом и острыми скулами. Коса выбилась из-под плаща, и перо на ней тревожно алело. Таню кто-то дернул за рукав: это была Росси, она хмурила брови, мол, стыдно таращиться на Раду в таком состоянии, обычно суровую и храбрую, а сейчас треснувшую, как старая ваза. Под давлением подруги Таня отошла подальше, к Жослену и Владу, и не слышала, о чем говорил Мангон со своей верной служанкой, но иногда бросала в их сторону взволнованные взгляды. Раду прижимала руки к груди и что-то тихо говорила, Мангон нагнулся к ней, чтобы лучше слышать.

— Что будете делать дальше? — спросил Владимир.

— А я вам скажу, что! — встрял в разговор Вашон, который всегда держался чуть поодаль. Он выглядел злым и уставшим одновременно, и было в его фигуре, обмотанной мантией, гневной, напряженной, что-то удивительно поэтичное. — Я подписывал договор на один портрет. Я не собирался ни болеть страшной болезнью, ни прятаться от обезумевших бунтовщиков. Это все слишком для меня! Я не намерен оставаться здесь ни минутой более. Жослен, пойдем, у нас много дел. Нужно еще найти служанку, чтобы она привела в порядок мастерскую в городе и закупила еду. Или ты сам на рынок пойдешь?

Сен-Жан посмотрел на Таню, потом на Росси, и вид при этом имел совершенно растерянный и несчастный.

— Мастер, а как же мои друзья? — нерешительно начал он.

— Ах да, твои бесценные друзья, — Вашон сложил руки на груди, и длинные рукава его мантии взметнулись в воздух. — Твое право — оставайся с ними. Я не в силах навязывать тебе ни свои знания, ни свое участие.

— Мастер, — Жослен сделался еще несчастнее, если такое вообще было возможно. Он смотрел на Вашона, который свел густые брови к переносице, и не мог решиться. — Я же смогу видеться с ними?

— Навряд ли, если вы намерены остаться моим учеником, — отрезал тот. — Я недолго пробуду в Илибурге, да и в Илирии в целом. Обстановка здесь стала неблагоприятной для творчества. Я возвращаюсь в Лориш. Ты со мной?

Жослен ответил не сразу. Таня смотрела на него и видела, как он разрывался между желанием быть со своим учителем и долгом перед друзьями, и понимала, что оставаться с ней — не самая лучшая затея. Опасная, если честно, и почти безнадежная.

— Все в порядке, Жослен, — сказала она, поглаживая его предплечье. — Ты должен идти. Ты художник, твое место там, — она кивнула на Вашона, явно недовольного тем, что его ученик посмел сомневаться.

— Татана, — Сен-Жан сжал ее пальцы в руках, и глаза его были красные от выступивших слез. — Если все сбудется, все легенды, то это последний раз, когда я вижу тебя?

“Если Мангон убьет тебя”, — имел он в виду и не смел сказать. Таня кивнула:

— Да. Но это ничего. Давай я лучше посмотрю на тебя.