Блеск и нищета шпионажа

Первой жертвой Голицына стал высокопоставленный ветеран ЦРУ Питер Карлоу. Энглтон взял его в активную разработку лишь на основе домыслов Голицына, что внутри ЦРУ работает агент, фамилия которого начинается на букву «К», и со славянскими корнями. Никаких доказательств сотрудничества Карлоу с КГБ не обнаружилось, тем не менее ему пришлось уйти со службы.

По умозрительным наводкам Голицына неутомимый Энглтон взял на крючок еще несколько десятков (!) сотрудников ЦРУ и вынужден был расширить штаты для борьбы с голи-цынскими призраками.

Но гора родила мышь: подтвердилась лишь попытка КГБ завербовать в Москве сотрудника ЦРУ Эдварда Смита, подложив ему «ласточку» — хорошенькую горничную. Однако в этом признался еще раньше сам Смит, за что и был без особого шума уволен.

КГБ насквозь просматривает НАТО, утверждал Голицын, единственный выход сохранить секреты — это выделить 10 миллионов долларов и создать управление безопасности, которым бы он, Голицын, руководил без всяких ограничений и отчетности.

Прагматичных американцев это предложение насторожило, но не вступать же в конфликт с могущественным шефом контрразведки ЦРУ?

А Энглтон по-прежнему обожал Голицына и разделял все пункты его теории, перебежчик даже убедил Энглтона и в том, что после его перехода на Запад все перебежчики КГБ будут лишь «подставами» и провокаторами с целью дезинформации, поскольку единственно правдивый источник — это он, Голицын, и КГБ сделает все, чтобы его дезавуировать и уничтожить.

И в это тоже поверил поклонник поэзии и шеф контрразведки!

На счастье Голицына и на собственное несчастье, в 1962 году с ЦРУ установил тайный контакт в Женеве высокопоставленный сотрудник КГБ Юрий Носенко, который передал много ценной информации, в частности, о системе подслушивания западных посольств в Москве. В 1964 году он сбежал на Запад.

Оселком, на котором его проверяли, являлось убийство Кеннеди. Носенко рассказал все, что знал об Освальде и его злоключениях в Минске, и категорически отрицал причастность КГБ к убийству.

Тут Голицын встал на дыбы: да Носенко специально заслан, чтобы запудрить мозги. Освальд — типичный советский диверсант!

Его поддержал Энглтон, такой ракурс всего дела был ему выгоден и отвечал его непоколебимой вере в вездесущую «руку Москвы». Ясно, что задача Носенко — отвлечь внимание от других советских агентов в США.

В результате Носенко, честно желавшего служить своим новым хозяевам, негласно, без всякого суда или разрешения прокурора (!) заточили в тюрьму, где он и просидел 4 года и 8 месяцев (более двух лет был изолирован и находился в тюремной камере с цементными полами).

Его возможный выход на свободу вызывал тревогу у Энглтона и его помощников, рассматривавших даже варианты уничтожения Носенко, слома его психики с помощью препаратов и помещения в сумасшедший дом.

Измученного Носенко полностью реабилитировали лишь в октябре 1968 года после специального разбирательства и выдали компенсацию в размере 137 052 долларов. Дело Носенко обернулось скандалом для ЦРУ и слушалось в конгрессе США, где действия американской разведки были признаны незаконными. Конгрессмен Сойер спросил директора ЦРУ Хелмса: «Вы знаете, что в большинстве штатов подобное обращение даже с животными привело бы вас в тюрьму?» Хелмс не ответил.

Неутомимый Голицын отнюдь не ограничивался Соединенными Штатами, он рассматривал себя как фигуру глобального масштаба, борца с КГБ на всей планете.

Он указал на засилье советской агентуры в руководстве французских спецслужб, в правительстве и даже в кабинете президента Шарля де Голля.

Перепуганные французы создали целую группу следователей, которые вели работу с Голицыным, утверждавшим, что во Франции на Советы работает целая группа «сапфиров» и «топазов».

В результате домыслы просочились в прессу, которая начала муссировать связь с КГБ двух известных французских политиков — Жака Фоккара и Луи Жокса, бывшего посла в Москве, а также крупного дипломата Жоржа Горса. Однако дальше этого дело не пошло, указанные лица подали в суд по закону о клевете и выиграли процессы.

Одновременно Голицын запустил свои щупальца и в Канаду. К 1970 году объектом разработки канадской контрразведки стал ее сотрудник Беннет, которого там недолюбливали, поскольку он носил длинные волосы и твидовые пиджаки с нашитыми на локти заплатками из замши (в спецслужбах не любят выпендрежа).

Канадская служба безопасности опасалась, что Беннет использует для связи с КГБ голубиную почту, так как выследили, что он часто выезжает в лес и достает из автомобиля проволочную клетку. На самом деле Беннет ловил черных белок в своем саду и, будучи добряком, выпускал их на волю в лесу.

И тут дело не выгорело!

Особенно развернулись Голицын с Энглтоном в Лондоне, где наш перебежчик в 1963 году морочил головы англичанам целых четыре месяца и задал загадок на несколько лет вперед.

Англичанам был подарен целый детектив.