Блеск и нищета шпионажа

На очередном сеансе связи Джон был напряжен, ибо на пути встретил несколько фургонов, напоминавших по внешнему виду пеленгаторы. Он остановил машину у стены тюрьмы на Артиллери-роуд, снова купил хризантемы и немного порепетировал побег. Место не приводило Джона в восторг: время от времени проезжали полицейские машины, патрулировавшие район Вормвуд-Скраббс, они внимательно смотрели на автомобили, припаркованные около стены, кроме того, это относительно укромное место нравилось парочкам, а недалеко находился спортивный павильон.

После обмена паролями по радио Брайен приступил непосредственно к инструкциям.

— Итак, в субботу, двадцать второго, ровно в шесть пятнадцать я даю тебе сигнал. Эндрю уже должен выломать прутья, а ты, прежде чем вылезать на крышу и спускаться вниз, тоже должен дать мне сигнал. Если все в порядке, я тебе отвечу. Если нет, стой там и жди. После моего сигнала ты спускаешься во двор, но к стене не бежишь и ждешь моего сигнала. Он будет означать: «Бросаю лестницу». Дальше тебе надо прямо бежать к ней. Помни, что на стене тебя скорее всего засечет охранник. Поэтому торопись. Тебе ясно, Блатяга Чарли?

— Все ясно, Загулявший п…дюк. Прием.

— Тогда послушай, дружище, и ничего не бойся. Через несколько дней все будет, как в этой старой ирландской песне.

И Брайен запел своим мелодичным баритоном на слова ирландца Йетса: «Мечтаньями истомлен, стою я — немолодой мраморный мудрый тритон над текучей водой».

Джон, Ник и Майкл пили пиво в пабе.

— Может, захватить с собой револьвер? — спросил Джон.

— Ни в коем случае, — твердо сказал Майкл. — Мы не должны прибегать к насилию.

— Хорошенькие штучки! А если меня прихватят у стены? Или охранник начнет стрелять в Рептона?

— Нет, Джон, на это мы не пойдем. Это противоречит нашим принципам, — заметил Ник.

— Интересный принцип! Если меня поймают, то дадут пожизненный срок!

— Ты знал, на что идешь. А об оружии мы никогда не говорили. — сказал Майкл.

— Все вы англичане таковы! — беззлобно сказал Джон. — Когда вам удобно, на свет сразу появляются принципы… Но черт с вами! Да здравствует завтрашний день! Гори, бледное солнце! Виват! — и они торжественно подняли кружки.

Суббота, 22 октября. 16.30. Большинство заключенных вереницей направились в кино. В корпусе стало тихо, в самом конце вокруг телевизора сидела небольшая группа, за столиками в вестибюле здания играли в карты. Один из двух дежурных надзирателей смотрел телевизор, другой сидел за столом и читал. Глубокое волнение уже с утра охватило Рептона. Казалось, что время застыло, остановилось навсегда. Он заглянул в камеру к Де Курсину попрощаться и подарил ему на память Коран с дружеской надписью. Де Курсин был тронут, и они обнялись. Рептон прошел к телевизору, постоял там немного, затем вернулся к себе, взял полотенце и двинулся в душ, где мылся так тщательно, словно собирался на свадьбу. Затем налил кружку чая и отправился к себе. Погода еще больше испортилась, пасмурный день закончился мелким дождем, что вполне входило в его планы. Рептон медленно, словно смакуя божественный нектар, выпил жидкий чай, затем надел спортивные тапочки. Часы показывали шесть вечера. Он достал из тайника рацию, засунул ее под свитер и в последний раз осмотрел камеру, прощаясь с незатейливыми вещами, к которым привык. Затем проследовал в камеру ожидавшего его Эндрю.

Надев темные очки и приклеив усы, что соответствовало замыслу рождаемого романа, Брайен ехал сквозь моросящий дождь по уже темным улицам. На Артиллери-роуд он оказался ровно в шесть часов и спокойно припарковался недалеко от спортивного павильона.

— Все в порядке? — без всякого пароля спросил Крис по рации.

— Да.

— Можно работать с окном?

— Да.

Эндрю тут же ушел выламывать решетку.

Джон с букетом хризантем сидел в машине, ожидая Рептона, как вдруг на велосипеде появился человек в сопровождении овчарки, очевидно сторож павильона. Он проверил замки и остановился у машины Джона, внимательно ее рассматривая. Человек явно не собирался уходить, а овчарка начала бешено лаять и прыгать вокруг авто. Джону оставалось только нажать на акселератор и уехать с этого проклятого места.

— Все в порядке, — сказал Эндрю. — Решетка такая ржавая, что я выбил ее одним ударом.

Они крепко пожали друг другу руки, и Рептон двинулся в коридор, поближе к окну, где подал сигнал. Однако рация Джона не отвечала, ибо в это время, весь взмыленный, он пытался прорваться сквозь пробку и снова въехать на Артиллери-роуд. К счастью, пробку сумел разрядить полисмен. На лбу у Рептона выступил пот, он вытирал его платком, он вслушивался в шаги в коридоре и судорожно нажимал на сигнал. Рация вдруг заработала.

— Теперь я готов, начинай, — сказал Джон. Он на большой скорости въехал на Артиллери-роуд, включил дальний свет, просмотрел всю улицу и, не увидев сторожа с овчаркой, припарковался у тюремной стены.