Блики пламени (СИ)

   Попытка прокатить с ветерком на мотоцикле Катю, натолкнулась на её решительный отказ. Видишь ли, мама запретила. А моя красавица очень послушная, мамины указания выполняет неукоснительно. Но посидеть на стоящем мотоцикле, крепко прижавшись к моей спине, не отказывалась.

   Пора подводить итоги общения с Облачком-Тучкой, проанализировать сильные и слабые стороны. Самое главное достоинство, что мне, без неё уже чертовски скучно. Один её вид уже поднимал моё настроение, и вызывал, почему-то, желание поприкалываться над ней, от чего насилу сдерживался. Уж больно она всегда правильная, серьёзная и совершенная. Но как-то не сдержался, глядя, как она с умненьким видом философствует, и что-то сказал по поводу девичьего мышления. И сразу возмущённое:

  - Ты меня не уважаешь!

  Вот тут уж я сдерживаться не стал:

  - Конечно, не уважаю! - заявил нагло. Повернулась, глаза удивлённо округлились и стали наливаться слезами. Но я продолжил с ехидством:

  - У меня к тебе совершенно другое чувство. Я тебя люблю! - притянул поближе и зарылся в её кудряшки на макушке. И заметил поучительно:

  - А уважаю я уголовный кодекс. Чувствуешь разницу?

  Такое отделение уважения от любви, озадачило её и повергло в глубокую задумчивость. А я, в тихаря, надрывался от смеха.

   Сейчас она проводила у нас почти всё время. Наша, общая с Витьком, мама-умелица, каждый выходной, что-то шила или перешивала, превращая какой-то из своих старых нарядов во что-нибудь сверхсногсшибательное модное. Шила она с азартом фаната, только швейная машинка тарахтела, пулемётом. Любое платье, костюмчик ей были по рукам. Но заявляла, неоднократно, что брюк шить не умеет. И это при двух сыновьях...

  Благодаря этому шитью Катя и затусовалась с ней, часами сидели вдвоём придумывали фасоны и там ещё чего. Я, другой раз, подойду к ним, посмотрю, с каким азартом они обсуждают фасоны, и прихожу к выводу:

  - Так вот, мама, тебе чего не хватает. Дочечку бы тебе, а не двух шалопаев сыновей.

  - И от шалопаев не отказываюсь, но уже очень надеюсь на внучечку-крошечку.

  Я покачиваю головой, соглашаясь, перевожу взгляд, смотрю в упор на Катю:

  - Стараемся, мама, со всех сил стараемся.

  Катя смущается и краснее.

  Как-то, ехидничая, я спроси её:

  - Дорогая, не угостила бы ты меня борщиком собственного приготовления?

  На следующий день записалась на кулинарные курсы по три раза в неделю.

  И теперь приходится мне, а если я на дежурстве, то Витьку, с ней бродить по рынкам и магазинам, пока она выбирает и покупает заданные на курсах ингредиенты. Потом тащить пакеты на эти курсы, где она с азартом готовит. А потом, встречать её, и осторожно нести, чтобы не расплескать, её готовку. Завела даже толстую тетрадь для рецептов. А на нас, с Витьком, она испытывала свои кулинарные шедевры, и надо сказать очень недурственные. Девочка-совершенство?

  Идёт время, летит, вот уже закончился семестр, началась летняя сессия. Я уже сдал два экзамена. Сегодня был экзамен по ТАУ, но я на него не пошёл. Сергей Анатольевич поставил мне автоматом. И я лениво развалился на коечке, посматриваю в окно, а она сидит, за нашим с Витьком учебным столом, делящим нашу комнатушку пополам. Обхватив свои кудряшки, уперлась локтями в стол, и что-то зубрит из толстого учебника, изредка переворачивая страницы.

  Лениво перекатываются мысли, после сессии, месяц практики на золотых приисках, до которых, большим самолётом часов десять лёту, потом самолётом поменьше, часок лёту, потом вездеходом... Скорее всего, останемся там и после практики, до октября, от хорошего, хорошего не ищут. А заработки там обещают со всеми наворотами, не малые, плюс экзотика.

  Именно в этом мы видим настоящую романтику, когда пашешь по двенадцать, четырнадцать часов в сутки без выходных, месяца два, три. И когда чувствуешь, а не слабо, после такой смены, ещё и встать среди ночи и разгрузить прибывшую, чуток не вовремя, машину с цементом... Зато привозим оттуда хорошие деньги.

  С пожарки, к восторгу Облачка, уже уволился, завтра последнее дежурство, отходную выставиться, поляну накрыть. Вот и пригодятся три бутылки коньяка от Боба.

  Вспомнил, как фланируем мы, как-то с Тучкой-облачком под ручку по Массиву. Когда смотрю, у ликеро-водочного, стоят Боб с компанией, морды самые уголовные.

  Подходим, Тучка-облачко сознание от страха теряет, в руку мою намертво вцепилась. Я кивнул им головой: - Пошли.

  Заходим в магазин, продавец Тоська, по кличке Ятедам, это фраза, с помощью которой она усмиряет любых наглецов, стоит за прилавком в позе царственной особы. Я особенно не заморачиваюсь, тычу пальцем:

  - Это, это и это.

  Ятедам выставляет отобранные бутылки коньяка на прилавок. Боб оплачивает, я складываю бутылки в сумку Катерины, она в трансе от ужаса и непонимания. Выходим, инцендент исчерпан. Боб горячо благодарит и клянётся в вечной преданности. Пошёл он... Чего стоило мне удержать Витька от расправы, не дай бог, из-за дерьма, попасть под следствие за нанесение особо тяжких...