Блиндажные крысы

Вот тут как раз все очень просто. Такое понятие как «презумпция невиновности» (это когда ты не должен ничего доказывать — невиновен и все, сидишь себе на попе ровно, потребляешь пончики и ждешь, когда закончится объективное и беспристрастное расследование) — это сугубо западные и заокеанские штучки, у нас они не работают. У нас повсеместно и всегда работает презумпция «права сильного». Иначе говоря, нам нужно во что бы то ни стало доказать, что наши враги — от председателя комиссии и далее — негодяи и преступники. Если мы этого не сделаем, нам конец. То есть негодяями и преступниками будем мы. Как видите, мотивация вполне доступная и животрепещущая.

Ну и напоследок, уже вне гипотезы, а по развитию ситуации: для начала нам следует «провериться на статус».

Тут равновероятно возможны два варианта.

Первый — стандарт: это обычные аппаратные игры. То есть нас перевели в разряд преступников, чтобы устранить как потенциальную опасность и связать руки нашему шефу. На самом же деле нашей системной ловлей никто заниматься не собирается, поскольку все силы и средства брошены на розыск реального объекта опасности, а сами по себе мы особой угрозы для клана не представляем.

Второй — перестраховка: нас будут реально искать, ловить, если понадобится — уничтожать, иными словами, проведут по нам все положенные оперативно-розыскные мероприятия.

От чего зависит выбор варианта — вопрос без ответа, то ли от настроения иерархов клана, то ли от ретивости промежуточных исполнителей — это уж как фишка ляжет. Проверить, как она ляжет, можно также двумя способами: «поверху», аппаратно, и «понизу» — чисто эмпирически.

Первый способ весьма распространен и практикуется, когда между противоборствующими сторонами сохранится некое подобие «теплых отношений». То есть Домовитый пинком открывает дверь пред. комиссии и спрашивает: «Эй, обалдуй, я слышал, ты там моих архаровцев на статью разводишь, это будет как обычно, понарошку, или в формате «все включено»?»

Способ, как видите, очень простой и не затратный, но… в нашем случае совершенно неприемлемый ввиду жесткой «контры» между Домовитым и председателем комиссии.

Поэтому нам ничего не остается, кроме как прибегнуть к способу номер два: «понизу — эмпирически».

— Это каким образом?

— Это элементарно. У тебя там сейчас должна торчать «наружка». Если ее нет — это самое веское свидетельство в пользу первого варианта. Если есть, надо проверить реакцию. Зайдете, засветитесь, посмотрим, как будут реагировать. Если вас не тронут, значит, первый вариант. В этом случае открывается масса возможностей: и жить легче, и работать можно свободно, без особых ухищрений, и таким образом сэкономить массу времени, сил и средств.

— А если все же будет второй вариант?

— Тогда вас попробуют захватить, — простецки объяснил Ольшанский. — Но это не беда — вы просто убежите, и всех делов.

— Просто убежим?! Я, например, не смог просто убежать, тогда, у архива, так что…

— Но сейчас-то ты не один, — Ольшанский был непоколебим и излучал такую уверенность, словно в нашем распоряжении была как минимум танковая бригада при поддержке парашютно-десантного полка. — Так что просто убежите, и вся недолга. И тогда мы будем точно знать, каков наш статус и в каком формате строить свою дальнейшую работу.

От возмущения у меня не нашлось слов, но надобность в них отсутствовала: моего мнения никто не спрашивал.

— Все понятно, — кивнул Степа.

— Значит, получается что-то типа «не фаза»? — хмыкнул Юра.

— Что значит «не фаза»? — не понял я.

— Это анекдот такой, бородатый — ты что, не знаешь? — удивился Юра.

— Не знаю.

— Ну, короче: идут два электрика, старый и молодой. Видят, лежит оборванный провод. Старый — молодому: а ну, возьми его. Тот берет. Ну что, не долбануло? Нет. А, ну значит — не фаза.

— Не понял, в чем юмор. А если бы его ударило током?

Тут мои спутники переглянулись и разом заржали — и даже умный Ольшанский.

Боже, покарай меня за то, что я связался с идиотами! Сделай мне в наказание уродство, что ли, какое-нибудь. Пусть, к примеру, детородный орган мой отрастет до колена и мешает мне при ходьбе — чтобы не шел за кем попало, а сидел дома и набирался ума-разума…

— Саша, ничего страшного нет, поверь мне, — отсмеявшись, успокоил меня Ольшанский. — Сейчас приедем и по-быстрому во всем разберемся…

* * *

Прямо в адрес мы не поехали: встали в трех дворах от моего дома, я дал справку по особенностям — этаж, подъезд, куда выходят окна, как лучше пройти, и еще ряд мелочей — после чего Ольшанский достал из багажника реквизиты и на три счета перевоплотился в бомжа. Реквизиты были таковы: безобразная клеенчатая сумка, клеенчатый же драный плащ, пыльный кудлатый парик, стоптанные башмаки и старая растрескавшаяся клюка.

— Ну и как я вам?

Скажу сразу: я был в шоке. Не верилось мне, что старший следователь по особо важным делам может заниматься такой вот клоунадой. Все это было настолько несерьезно и необычно, что очень хотелось спросить: Сергей Петрович, голубчик, а вас вчерась случайно не били по черепу чем-нибудь тяжелым?!