Блистательные дикари

Он замер, пытаясь в темноте разглядеть ее лицо и понять, что с ней творится.

– Не останавливайся, – выдохнула она.

Он лежал, отторгнутый от нее темнотой, чувствовал, как кончики ее пальцев впивались в его плоть, но в ушах по-прежнему звучал голос Рейчел: «Ты можешь сделать мне больно, если тебе хочется».

– Что случилось? – прошелестел совсем рядом ее голос.

Роберт наблюдал за тем, как она продолжала после небольшой заминки изгибаться над ним, но упорно думал об одном: «Зачем, ну зачем она это сказала?»

– Пожалуйста, – снова повторила она, замерев на мгновение.

– Скажи мне, что все-таки случилось?

– Ты не понимаешь?

– Нет.

– С какой это стати ты решила, что у меня может возникнуть желание сделать тебе больно?

Она снова замерла, а когда почувствовала, что желание оставило его, поднялась с него и рухнула на постель рядом, после чего свернулась в клубочек. Он уселся на кровати и несмело положил руку ей на плечо. Признаться, он думал, что она стряхнет его ладонь, но этого не случилось.

– А ведь я и представления не имею, что ты обо мне думаешь, – тихо произнесла она.

– А я не знаю, что думаешь обо мне ты.

– Жаль.

– Почему?

Рейчел распрямилась на постели и перевернулась на спину. Роберт прилег и, готовясь к разговору, оперся на локоть.

– Возможно, я обидела тебя, сама того не желая, – с печалью в голосе сказала Рейчел. – Иначе ты бы не повел себя так странно.

– Мне вовсе не хотелось причинять тебе боль, Рейчел.

Она взяла его за руку, но в глаза старалась не смотреть. Тот, кто когда-то сказал, что физическая боль сродни поцелую в щеку, основательно в этом вопросе намудрил. Роберт нагнулся над ней и поцеловал ее в лоб. Она подняла наконец на него глаза и обняла за шею.

– Ты заставляешь меня стыдиться собственных слов, – произнесла она.

– В мои намерения это не входило.

– Я знаю. В этом-то и заключается главная проблема.

Она провела ладонями по груди Роберта. Он ответил поцелуем – коснулся губами ее плеч и шеи, затем спустился ниже и поцеловал грудь, охватив губами сосок. Она кончиками пальцев трогала его лицо, а потом подняла его голову вверх и сказала:

– Я хочу, чтобы ты меня любил.

И они занялись любовью. Словно единое существо с четырьмя руками и четырьмя ногами, они хаотично двигались по кровати, сминая простыни и сбрасывая на пол одеяло и покрывала. Они будто приклеились друг к другу и покрывали лица друг друга горячими поцелуями, которые в спешке не всегда попадали в цель.

Когда Рейчел достигла пика наслаждения, она закричала, что было сил, и сделалась как каменная, чтобы через секунду стать мягкой как воск. Когда же вершины экстаза достиг Роберт, у него перехватило дыхание, и он едва не задохнулся. «Еще мгновение, – устало подумал он, – и у меня лопнут вены на шее».

И вот настало мгновение тишины. Они лежали, сжимая друг друга в объятиях, и молчали, спокойные, словно море в штиль. Потом он тихонько высвободился из плена ее рук и уселся на постели. Она поцеловала его, и в темноте он увидел, как ярко сверкали ее влажные глаза.

– Я ничего подобного не ожидала, – едва слышно проговорила она.

– Никто из нас не ждал, что так будет.

– Это может все усложнить.

– Если мы не постараемся, чтобы этого не случилось.

– Это случится. Это обязательно случится, если мы не станем вновь делать вид, что незнакомы.

– Именно это я и имел в виду.

– Я не хочу этого, Роберт.

Он обнял Рейчел и стал ждать, когда на них снизойдет благодатный и разрешающий все проблемы сон. Однако держать Рейчел в своих объятиях – все равно что прижимать к себе динамо-машину. Он услышал ее учащенное дыхание и ощутил, как кровь жаркими толчками стала приливать к ее коже. Она нежно поцеловала его в грудь и начертила пальчиком странные каббалистические знаки у него над ключицей.

– Мне почему-то совсем не хочется спать, – сказала она.

– А я спать просто не могу. Знаю, что надо, но не могу. Хотя какая-то часть моего организма просто криком кричит – уж так ей хочется отдохнуть.

Она поцеловала его в грудь и принялась ласкать языком кожу. Роберт чувствовал ее дыхание на своих пальцах и запястьях. Одуряющий аромат пота и любовных соков все еще реял в жарком влажном воздухе комнаты. Он вдохнул в себя этот дурман и в следующее мгновение понял, что снова созрел для любви. Плоть его рвалась вверх.

Они снова приступили к любовным ласкам, и она, играя, несколько раз, будто невзначай, куснула его за горло. Иногда она прижималась к нему, с тем чтобы возбужденные и налитые соски терлись о его обнаженный торс, иногда же снова возносилась над ним в правильном ритме нацеленных вверх-вниз движений. Рейчел, не осознавая того, заслонила жалкую щелку в окне, служившую источником рассеянного света, и он видел перед собой один только ее черный силуэт.