Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня.

Приближенные к Ф.Д. Рузвельту евреи представлялись широким слоям американского — и не только американского — еврейства людьми, сама деятельность которых позволяет иметь прямой канал связи с президентом самой влиятельной державы мира, что виделось лучшей защитой евреев от возможных бед и напастей. Это, однако, оказалось трагическим заблуждением. Вместо того чтобы в годы надвигавшейся Катастрофы и непосредственно в первой половине 1940-х годов доносить до президента мольбы их соплеменников о спасении, приближенные к Ф.Д. Рузвельту евреи создали вокруг него своего рода «буфер», оградивший его от нежелательных, с их точки зрения, влияний. Стремясь сохранить близость к Ф.Д. Рузвельту и его расположение, они либо избегали непосредственно обращаться к нему с вопросами, имевшими отношение к евреям, как судьи Верховного суда США Луис Брандейс (Louis D. Brandeis, 1856–1941) и Феликс Франкфуртер (Felix Frankfurter, 1882–1965), либо говорили ему только то, что он хотел от них услышать, как спичрайтер президента Сэмюэл Розенман или рабби Стивен Вайз (Stephen Samuel Wise, 1874–1949). Характерен эпизод, когда Сэмюэл Розенман посоветовал Генри Моргентау не идти к Ф.Д. Рузвельту со своими обвинениями против Госдепартамента, информация о которых могла просочиться в прессу, что С. Розенман считал крайне нежелательным[22]

. Окружавшим президента Ф.Д. Рузвельта евреям его политический комфорт в сложной системе взаимоотношений с Конгрессом, Госдепартаментом и СМИ был несравнимо важнее, чем судьба евреев Европы, даже несмотря на то, что среди них были их непосредственные родственники. Показательно отношение к данной проблеме судьи Феликса Франкфуртера: когда в 1938 году после аншлюса Австрии нацисты арестовали и сослали в концлагерь его дядю, известного ученого Соломона Франкфуртера (Salomon Frankfurter, 1856–1941), племянник обратился за помощью не в американские инстанции, а к влиятельной английской германофилке леди Нэнси Астор (Nancy Astor, 1879–1964). Соломон Франкфуртер был в результате ее ходатайства выпущен на свободу, но после его смерти через три года газеты сообщили, что своим освобождением он был якобы обязан Государственному департаменту США. Феликс Франкфуртер счел нужным немедленно написать президенту, что он не обращался в Госдепартамент ни с какой просьбой о помощи, «именно потому, что стремился избежать критики со стороны злопыхательствующих и бессердечных, возводящих против администрации обвинения в фаворитизме». Такая этика щепетильного самоограничения в ситуации, когда над родственником Ф. Франкфуртера нависла смертельная опасность, показалась чрезмерной и Ф.Д. Рузвельту, ответившему: «Я полагаю, что даже судья Верховного суда вправе просить свое собственное правительство о помощи преследуемым, пусть даже это и его родственники, в любой части света». Однако, несмотря на такую ясную, недвусмысленно высказанную позицию президента, занимавшие высокие посты в структуре государственной власти США евреи почти никогда не просили свое правительство о помощи преследуемым соплеменникам.