Ближайшие союзники? Подлинная история американо-израильских отношений. Том I. Эпоха межгосударственных войн: от Второй мировой до Войны Судного дня.

В течение двух лет после Войны Судного дня ведущая роль в политике на Ближнем Востоке принадлежала Генри Киссинджеру. Какова бы ни была роль, которую Г. Киссинджер сыграл в эскалации конфликта, эта война предоставила ему огромные возможности для личной дипломатии, и он использовал их с максимальной пользой и для геополитических интересов США, и для укрепления собственного статуса. Курс Г. Киссинджера был направлен на то, чтобы вывести СССР за скобки в решении проблем Ближнего Востока и в то же время поддерживать иллюзию сотрудничества с ним в рамках политики «разрядки» международной напряженности.

Г. Киссинджер сумел убедил А. Садата, что только Соединенные Штаты, обладающие влиянием на Израиль, помогут Египту вернуть потерянные в Шестидневной войне территории, которые в октябре 1973 года не удалось освободить силой. Г. Киссинджер первым из руководителей американской дипломатии понял, что, манипулируя отношениями с Израилем, можно оказывать давление на арабские страны, как бы говоря им: «Если вы хотите добиться чего-либо от Израиля, у вас нет иного выхода, кроме как просить об этом нас». Как говорил он сам, «успех нашей стратегии строился на том, что мы были единственной страной, способной добиваться уступок от Израиля»[514]

.

Для распространения американского влияния в регионе Г. Киссинджеру приходилось не просто оказывать давление на Израиль; требовалось постоянно демонстрировать арабам, что это давление существует и решающим образом влияет на израильскую политику.

Собственные уступки израильских руководителей в этом смысле только мешали Г. Киссинджеру. Сразу же после войны между египетскими и израильскими вооруженными силами были налажены прямые контакты. Израильский генерал Аха-рон Ярив (1920–1994) регулярно встречался с египетским фельдмаршалом Мухаммедом Абделем Гани аль-Гамаси (1921–2008) на 101-м километре шоссе Суэц-Каир для обсуждения таких неотложных вопросов, как поддержание перемирия и организация поставок продовольствия для окруженной Третьей египетской армии. Египетский и израильский военачальники быстро нашли общий язык; по мнению Г. Киссинджера, даже слишком быстро. Госсекретарь стремился доказать — прежде всего, египтянам, — что дипломатический прогресс невозможен без непрекращающихся американских усилий, поэтому Г. Киссинджер посоветовал израильтянам «притормозить» с переговорами на 101-м километре. «Израильская несговорчивость» превратилась в американский капитал, и этот капитал можно было тратить только после получения предварительного согласия госсекретаря.

Голда Меир и ее коллеги по кабинету чувствовали себя в долгу лично перед президентом Р. Никсоном за организованные им поставки оружия. Однако чувство благодарности не распространялось на Г. Киссинджера, который, как они считали, напротив, препятствовал этим поставкам, поскольку стремился предотвратить решительную победу Израиля и тем самым подготовить почву для дипломатического урегулирования послевоенной ситуации под эгидой США.

Израильское руководство в последние дни войны было возмущено давлением со стороны американский администрации, имевшим целью спасти от полного окружения и разгрома египетскую Третью армию. С точки зрения израильского руководства, это демонстрировало не только безразличие американцев к потерям израильского общества во время войны, но и непонимание той жертвы, на которую пошло еврейское государство, согласившись с требованием США не начинать боевые действия первым, когда факт приготовлений Египта к наступательной военной операции был уже очевиден.