Ближе

Если в начале этого импровизированного суда, на котором мы тут собрались, я и верил, что получится убедить и достучаться правдой — теперь вижу, что чёрта с два. Аня гораздо хитрее и изворотливее. Ложь ограничена лишь фантазией, тогда как правда — фактами.

К тому же, женские слёзы — то ещё оружие, и Аня им очень активно пользуется. Так проникновенно играет, что я чуть сам себе уродом не кажусь. М-да, и как я не замечал, насколько с ней всё запущено?..

Да я вообще нихрена не замечал, если уж на то пошло. Как и, судя по всему, все вокруг. Потому что когда я пытался применить аргумент, что на мои пары эта дрянь ходила с глубоким декольте, а на другие — нет, это только против меня в итоге обернули. Типа это я не туда пялюсь и преувеличиваю, потому что изначально проявлял к ней интерес. Забавно, что никто не подтверждает мои слова. Даже её однокурсники, хотя тут многие из них присутствуют. Сговорились они все, что ли?

И вот как вести диалог, когда меня даже не слышат? Когда что бы я ни говорил, отрицают даже без аргументов? У меня их тоже особо нет, но ведь логика на моей стороне. Какой мне смысл усталому, загруженному работой, закрываться со студенткой в кабинете и насиловать её, зная, что там в коридоре ждут аудиторию?

Впрочем, они даже это извернуть умудряются. Мол, я настолько задолбался от работы, что мозги уже отказали и про людей в коридоре забыл, а разгрузиться захотел. И наплевать, что я тут не затворник, и в крайнем случае мог бы уехать их академии и «разгрузиться» с более подходящим вариантом. Хотя на это у меня тупо не было сил.

Чем дольше я присутствую на этом цирке, тем сильнее он бьёт по нервам. Уже думаю свалить. Всё равно сказал, что мог. Может, на реальном суде ко мне будут справедливее. Найду доказательства. А здесь…

Нет, я, конечно, понимаю, что тема харассмента сейчас активно форсируется, а наша академия очень беспокоится о своей репутации. Все знают, что замять не выйдет, Аня пойдёт дальше, законными способами её не заткнуть. Вот и решили тогда потопить меня. Показать, что они на стороне типа жертвы и даже легчайшие намёки на домогательства здесь не потерпят.

Я уже и отбиваюсь лениво. Смотрю на часы — ладно, дам этому сборищу ещё пять минут, а потом пусть зажигают без меня.

Но неожиданно случается то, что выбивает из колеи, наверное, всех. Сначала мы слышим стук в дверь. Вернее, слышат, наверное, единицы, включая меня. Потому что никто не реагирует. Я тоже молчу — мне наплевать на всё тут. Но стук настойчиво повторяется. А потом и открывается дверь.

Инна.

Она здесь. Серьёзно?

Чёрт…

Да как так… Если Инна тут, значит, в курсе всего. И что это значит?

Я, наверное, почти не дышу, следя, как она проходит в зал под пристальными взглядами. Но вряд ли кто-то из руководящего состава воспринимает её просто как опоздавшую студентку — слишком уж нестандартное у неё поступление сюда было. С кем только ни обговаривал и кто только в её документы ни заглядывал. Узнали наверняка.

— Что вы здесь делаете и как сюда попали? — сурово спрашивает Инну ректор, который сегодня выступает кем-то вроде судьи.

Серьёзная академия, а устраивают какой-то цирк. Мне даже неловко перед девчонкой за всё это представление. Не говоря уж об обсуждаемом.

Но Инна сохраняет спокойствие и уверенность. Она представляется и объясняется, как попала на территорию академии. А я даже смотреть на девочку не могу. Чёртов стыд. Я не виноват в том, что мне тут шьют, но само её присутствие здесь неправильно.

Блуждая взглядом по залу, я вдруг замечаю, как напрягается Аня. Как неприязненно хмурится, глядя на Инну, и, кажется, едва сдерживается, чтобы не вспылить.

Хм… Занятная реакция. Я ещё когда искал Громову и заходил в их комнату, понял, что эти двое не особо ладили. Но с появлением Инны здесь всё равно допускал, что с ней просто Аня связалась, рассказала или ещё что. Однокурсники, например, против меня настроили, но настолько ли, чтобы прийти сюда?

Если визит Инны не инициатива Ани, то, получается, Громова тут ради меня?..

Одна мысль об этом вдруг резко воодушевляет настолько, что я готов сидеть тут хоть весь день. Насколько абсурдным бы тут всё это затеянное представление ни было. Ведь Инна здесь. Ради меня. Со мной.

Настолько невероятно, что и поверить не могу, и одновременно так по-настоящему всё чувствуется, как мало когда.

— Мне кажется, посторонние тут не должны быть, — наконец, не выдерживает Аня.

Старается держаться невозмутимо, но даже я чувствую, что пружина натягивается. Инна, кажется, тоже улавливает. Усмехается с отвращением.

Моя девочка.

— Вам не нужны свидетели? — спрашивает она у ректора, игнорируя Аню.

— Свидетели чего? — фыркает уже чуть ли не выдающая себя дура. — Тебя не было в академии в тот день.

— Нет, — соглашается Инна, но снова обращается исключительно к ректору: — Но я хорошо знаю обоих участников. И Аню, и Влада. Мне есть, что сказать. Если тут справедливый суд, вы должны меня выслушать.

Душу приятно греет не только факт присутствия Инны здесь, но это её уверенное «Влада». Не «Владислава Дмитриевича», как она упорно называла меня раньше.