Ближе, бандерлоги! (СИ)

— Конечно, — сказал Мазур. — Я не жадничаю, просто констатирую факт. И должен сразу предупредить: трудновато будет пристроить. Очень уж неинтересный сюжет.

— Постарайтесь, Джонни, — сказала она с ласковым напором. — Вам ведь еще и за это платят. А более интересные сюжеты... И чутье старого прожженного политикана мне подсказывает, что они не замедлят себя ждать. Времена здесь стоят интересные.

— Одного я искренне не пойму, мисс прожженный старый политикан, — сказал Мазур. — Неужели они на что-то всерьез рассчитывают? У Советов до сих пор серьезная армия, я сам видел, когда ехал на поезде, танковую колонну...

Беатрис загадочно улыбнулась:

— Джонни, в наше интересное время возможны самые неожиданные повороты...

И больше ничего не сказала — а Мазур, разумеется, не стал лезть с конкретными вопросами. Все равно не проговорится.

Как бы она там ни развлекалась во внеслужебное время, характер и ум чувствуются: на такое местечко, как у нее сейчас, не попасть только оттого, что спишь с боссом и танцуешь перед ним стриптиз. Не та ситуация...

Через несколько минут после того, как они выехали на шоссе и помчались к городу, Беатрис снова бросила быстрый взгляд в зеркальце. Мазур посмотрел в свое. Сзади снова обнаружилась серая машина, соблюдавшая приличную дистанцию.

Когда они въехали в город, Беатрис больше не проверялась и не пыталась срубить хвост (хотя, вполне возможно, была этому обучена мастерами своего дела). А, собственно, зачем? Не стоит рубить хвост тяпкой только потому, что он обнаружился, обязательно сказал бы Лаврик.

— О господи... — вздохнула Беатрис. — Опять эти...

И сбросила газ, прижимаясь к обочине, откуда ей махал полосатой палочкой омоновец — и еще двое с АКСУ через плечо стояли тут же.

Мазур скосил глаза влево. Серая машина — ну да, «москвич» — как ни в чем не бывало проехала мимо, двое мужчин и не посмотрели в их сторону.

Тот, что с палочкой, подошел к левой дверце, Беатрис нажала кнопку, опуская стекло, с равнодушным лицом протянула паспорт. Мазур тоже опустил стекло, когда в него постучали. Здоровенный детина сказал — естественно, по-русски:

— Документы предъявите.

Мазур пожал плечами, дружески улыбнулся:

— Извините, ничего не понимаю, — конечно же, произнесено это было по-английски.

— Ах, вот у нас кто... — пробурчал детина и на английском повторил:

— Документы, пожалуйста.

То ли знал английский, то ли просто выучил несколько необходимых фраз — уточнять как-то и неинтересно. Мазур, как законопослушный иностранный гражданин, лояльный к стране пребывания, без дискуссий протянул паспорт. А что еще делать? Его истинное лицо знал один Плынник, само собой разумеется...

Напарник, еще массивнее габаритами, заглянул сослуживцу через плечо:

— И кто у нас тут?

— Австралиец.

— Тьфу ты, всякого дерьма и так выше крыши, а теперь еще и из Австралии поперло...

— Думаешь?

— А что же он едет с этой стервочкой? В рыло бы для профилактики...

— Пластырь видишь? Очень надеюсь, он уже разок по рылу получил. Очень характерный пластырек... Обрыскать тачку, что ли лишний раз?

— Да ну ее нахрен. Фотик у козла видишь? Щелкнет пару раз, а потом, чего доброго, бабахнет репортажик — как мы ее пытались прямо на капоте трахнуть. Как в тот раз, на проспекте...

Беатрис (которой уже вернули паспорт) улыбнулась и выговорила с явным напряжением:

— Мальшики, проблем?

— Ноу проблем, — сказал тот, что держал паспорт Мазура, осклабился: — А вот интересно, в жопу ты даешь? А в рот берешь?

Напарник хохотнул. То ли Беатрис была талантливой актрисой, то ли и в самом деле не знала русского — смотрела чистым, не замутненным взором, с лицом человека, не понявшего ни словечка. «Трудновато ребятам, не без сочувствия подумал Мазур. Вот и выкаблучиваются...»

Омоновец вернул ему паспорт, сделал многозначительный жест — дескать, проваливайте к той самой матери. Беатрис подняла стекло и отъехала.

— Полиция? — спросил Мазур.

— Здешний полицейский спецназ, — сказала Беатрис. — Удивительно, что не стали обыскивать машину полчаса...

— А что, у них это в обычае?

— Ну, они меня прекрасно знают, — усмехнулась Беатрис. — И стараются при первом удобном случае мелко напакостить, как дети малые. Самоутверждаются. За неимением возможности напакостить серьезно. А впрочем... Ты слышал, что недавно разгромили таможни, которые республика выставила на границе?

— Откуда? — пожал плечами Мазур. — Англоязычного канала местных новостей тут нет, а здешним языком не владею, как и русским...

— В общем, республика оборудовала на границе таможни, а их ночью разгромили ребятки в масках. Все за то, что эти самые.

— Весело тут, оказывается, — сказал Мазур как ни в чем не бывало.

— А будет еще веселее, — с загадочным видом улыбнулась Беатрис. — Интересно, что он сказал? Тот, что у тебя проверял паспорт? Судя по улыбочке, какую-нибудь похабщину. Пользуясь тем, что я русского не знаю. Однажды со мной ехал человек, знающий русский, он потом сказал, что эти супермены — ну, не эти, другие, но из того же отряда — несли касательно меня жуткую похабщину...

— Скоты, — сказал Мазур сочувственно.