Ближе, бандерлоги! (СИ)

— Отправили, конечно, — сказал Лаврик. — Только и на это объяснение готово. Она, дескать, сама захотела таких вот раскованных забав, и все было по согласию. А поскольку она твердо решила уйти от мужа к любовнику, он, будучи крепко пьян и пыжась от дурацкой гордости — не у кого- нибудь жену отбил, у одного из плынниковских головорезов! — взял да и отправил кассету. А если она теперь говорит совсем по-другому, разводит руками, так это явно оттого, что боится мужа и хочет предстать невинной жертвой похищения и изнасилования. Женщины ведь — существа коварные, всегда отмазку найдут... Вот и получается, что доказательств нет никаких — слова против слов и не более того. Чтобы предоставить твердые доказательства, нужно взять за шкирку вас с Питером и предъявить пленку — а кто ж это делать будет? Операцию сорвем... Кроме того, есть подозрения, что и пленке подыскали бы то же объяснение — мол поддавшая шлюха пожелала развлекаться, как кажут в порнофильмах. «Нацики» уже зашевелились, лощеные адвокаты маячат, парочка политиканов средней руки дала интервью репортерам об очередном акте произвола ОМОНа, скандал готовы раскручивать на всю катушку. В здешних непростых условиях приходится идти на попятный, с этим даже Плынник согласен. Так что всю гоп-компанию вскоре освободят. Одно утешение — по организмам получили, как следует...

— Ну ладно, — сказал Мазур. — Главное, женщину вызволили... Так мне что, вызванивать Питера? Темно уже, но далеко не ночь.

— Подождет до завтра, — сказал Лаврик решительно. — Все равно времени у тебя в запасе достаточно. — На его лице мелькнуло нечто хищное, выражение было прекрасно известно и в узком кругу всегда означало одно: «Лаврик на охоте»...

— Сегодня нам с тобой придется поработать, — продолжал Лаврик с тем же выражением охотника. — Понимаешь, ребятки наконец отыскали нынешнюю лежку Спратиса, тянуть нельзя...

...Поднявшись на последний этаж стандартной кирпичной пятиэтажки, Мазур позвонил в дверь справа — не коротко и не длинно, как раз в меру. Отступил на шаг. Видел, как дверной глазок заслонило что-то темное. Уже совершенно точно было известно, что Спратис там один — кто-то из ребят Лаврика несколько минут назад на цыпочках поднялся на пятый этаж и в темпе квартиру проверил с помощью соответствующей аппаратуры, есть такая, вполне компактная. Ну да, последний этаж. Беглец всегда выбирал последние этажи, как-никак прошел хорошую школу — на последнем если и станет поджидать засада, то только внизу. Его, скотину, хорошо учили...

Дверь распахнулась — и Спратис тут же мягким кошачьим движением словно бы перелился на пару шагов назад, чтобы заполучить свободу маневра. Лицо у него было, в общем, спокойное, а в руке он держал нацеленный Мазуру в живот пистолет — снова «вальтерок» гестаповской модели, с коротеньким стволом и молча ждал.

— Ну, привет, — сказал Мазур. — Что ж ты так гостей встречаешь, Ант? Да еще добрых старых знакомых и сослуживцев?

Спратис усмехнулся:

— Незваный гость хуже татарина, а? В особенности такой. Вычислили, значит...

— Ну, мы же могем, сам знаешь... — пожал плечами Мазур. — Чего уж там...

— И зачем пришел?

— Ты не поверишь, просто поговорить. И совершенно один.

— Ну да?

— Ага, — сказал Мазур. — И без оружия, разумеется.

— Будь любезен, отойди к противоположной двери. И без всяких штучек. Я, честное слово, буду стрелять, если что...

Мазур спокойно отошел. Спратис очень грамотно выглянул на площадку, прислушался.

— Вроде бы никого, — сказал он спокойно. — Но нельзя ручаться, что где-то поблизости не притаился наш дорогой Лаврик...

— Глупости, — сказал Мазур. — Не тот расклад. Говорю тебе, я один и пришел поговорить. Без всякого оружия.

— Как будто я не понимаю, какое ты сам оружие... — проворчал Спратис.

— Ну, ты тоже, одни были учителя... Может, все-таки впустишь поговорить? — Мазур распахнул куртку, вывернул наружные и внутренние карманы, повернулся вокруг себя. — Нет у меня оружия, сам должен видеть.

— Не в оружии дело... — сказал Спратис, все так же грамотно, спиной вперед, переместился в квартиру, в конец коридора. — Ладно, заходи. Только без глупостей.

Мазур вошел, закрыл за собой дверь — обитую изнутри стальным листом, с двумя замками и двумя засовами, новеньким все это не выглядело — вполне возможно, раньше тут жил кто-то, имевший все основания опасаться налетчиков, подпольный бизнесмен какой-нибудь, в точности, как в «Бриллиантовой руке». Хотя в кино дверь была даже солиднее.

— Защелкни замки, — сказал Спратис ничуть не командным, нейтральным тоном. — И засовы задвинь. Куртку на вешалку — и проходи.

Он первым вошел в одну из двух дверей. Мазур вошел следом, Да, судя по обстановке, тут обитал человек зажиточный, имевший основания озаботиться сейфовой дверью...

Мазур без приглашения уселся в низкое мягкое кресло и непринужденно спросил:

— Выпить не найдется?

По-прежнему держа его под прицелом, Спратис протянул правую руку, нажал что-то на лакированной дверце серванта, и открылся богатый бар с зеркальными стенками.

— Что будешь?

— А вон, я вижу, «Джим Бим» стоит, — показал Мазур.