Ближний Круг

Ладно. Убить этого подонка я всегда успею. Послушаем, что скажет.

— Говори, — разрешил я.

Комаров торопливо закивал. Потом, приняв виноватый вид, опустил глаза.

— Есть грешок, ваше сиятельство. Дело наше, сами, поди, знаете — неспокойное. Всякое бывает. Случается, что прошу хлопцев меня выручить, они не отказывают. Да и то сказать — кто из нас без греха?

— Ты чего несёшь? — удивился я.

Комаров схватил медальон. Снова ударив себя в грудь, пообещал:

— Накажу! Только намекните, ваше сиятельство, кто, да какую неприятность вам посмел учинить — из-под земли того недоумка достану! Что эти черти натворили? Неужто у самих Барятинских воровать удумали? Никак во флигель залезли?..

Я смотрел недоуменно.

— Али, может, с авто открутили чего? — угодливо заглядывая мне в лицо, продолжил допытываться Комаров. — Сестрица-то ваша, Надежда Александровна, дай ей Господь всяческого здоровья, из автомобиля-то выскакивает — не глядит, что вокруг. А народец в шайке есть дурной. Пацаны зелёные, с рабочих окраин — что с них взять? Про авто не знают, что вашему сиятельству принадлежит, а руки у некоторых, понятное дело, чешутся… Ну, да я им руки-то поотрываю! Ежели хотите, самолично к вам на расправу приведу. Вы только скажите, кто…

— Да замолчи ты, — оборвал я.

Комаров мгновенно смолк.

— Что ты несёшь? — повторил я. — Какое ещё авто? Какой флигель?!

— Дак, меня ж при том не было, ваше сиятельство, — осторожно пояснил Комаров, — я ж не могу знать, что стряслось — а вы не говорите. Вот я и, того… Предполагаю.

— Ты не знаешь, что случилось с нашим кортежем?

Комаров захлопал глазами. Забормотал:

— Да откуда же нам знать? Мы — люди простые… Краем уха, разве что… Слыхал ненароком; думал — сплетни… Языки-то злые, чего только не расскажут… Ох. Ваше сиятельство! — Он вдруг резко побледнел, сравнявшись цветом лица со скатертью. Прижал руки к груди, уставился на меня. — Да неужто вы думаете, что… — Перевёл испуганный взгляд на медальон. — Неужто думаете, что это мои хлопцы посмели?!

— А что, по-твоему, я должен думать?

— Христом-богом, ваше сиятельство! — Комаров вдруг упал на колени. Неистово закрестился. — Константин Алексаныч! Честью клянусь, ни в жизнь бы не рыпнулись! Чай, не дети малые, хоть туго, да соображают. Против Барятинских лезть — обгадились бы с перепугу, извините за неприличное слово…

— Встань, — поморщился я.

Предыдущая жизнь научила меня отличать правду от лжи. Сейчас был готов спорить на последний грош: Комаров не врёт. Он абсолютно убеждён, что никто из его людей участвовать в засаде не мог. Даже не слова — всё его поведение говорило об этом. Но — медальон?..

— Я снял это с одного из нападавших, — ткнул я пальцем в злополучную побрякушку. — Если твои люди, как ты клянёшься, не при чём, то кто тогда был на дороге?

— Сняли, стало быть… — пробормотал Комаров. — С нападавшего… Вот оно как.

Подниматься с колен он не спешил. Наоборот, в задумчивости опустился на задницу. Почесал в затылке. Выглядело это нелепо, но Комарова, похоже, сейчас меньше всего беспокоил собственный вид.

— А этот вот подлец, с которого сняли… — Он посмотрел на меня. — На рожу — не рябой ли, часом?

Я задумался, припоминая.

На зрительную память никогда не жаловался. И время на то, чтобы разглядеть парня, которого обыскивал, у меня было. Лицо нападавшего действительно покрывала россыпь крупных веснушек.

— Рябой, — медленно проговорил я.

Комаров всплеснул руками. Вскочил.

— Дак, ваше сиятельство! Говорю же, мои хлопцы не виноватые! Это Гераська, подлец!

— Гераська?

— Он, — закивал Комаров. — Он, негодяй! Больше некому.

— Что за Гераська?

Комаров скривился.

— Да бывают, знаете ли, подлецы… Ты к ним — всей душой, а они тебе — шиш по морде. С год назад дело было. Подробностей не знаю, не вникаю в ихние дела. Знаю только, что Гераська от моих хлопцев к другим переметнулся. И, главное, медальон унёс, паразит! А это ж, сами понимаете — не побрякушка какая, а… — Он не договорил. Снова начал бледнеть. Забормотал: — То есть, я-то не ведаю… Я к этому — никакого касательства…

Ну да. То-то ты так взбеленился оттого, что неведомый Гераська ушёл «к другим» вместе с медальоном.

Я успел показать «побрякушку» Клавдии и получить консультацию. Медальон был заряжен магией, охраняющей носителя — поэтому Гераська не только выжил после моего удара, но даже попытался прийти в сознание.

Стоили подобные амулеты, по словам Клавдии, не то чтобы бешеных денег, но рядовому гопнику не по карману. Спонсором шайки «тигров», очевидно, являлся Комаров…

Ладно. Для пресечения таких явлений, как незаконное распространение магии, Государь наш батюшка содержит целое полицейское ведомство — как верно заметила Полли. Меня сейчас интересует не это.

— Про касательство в полиции расскажешь, — бросил я. — Сейчас — про Гераську. Говоришь, что он переметнулся к другим. К кому именно?

— Крупная шайка, — с готовностью отрапортовал Комаров. — Кресты.

— Кресты? — переспросил я.