Ближний круг

Протестовала ли хоть как-то посол Гласпи против применения силы, как предполагает источник, знакомый с ее телеграммой в Государственный департамент, не имеет существенного значения. Ее подобострастие перед иракским вождем и смиренные словеса, к которым она прибегла, были поняты Саддамом как американский «зеленый свет» для его акции против Кувейта. В конце концов, разве он не сказал послу, что «Ирак не захочет погибать», и разве не выразила Гласпи сочувствия Ираку, терпящему бедствие, разве не толковала об американском нейтралитете? И если у Хусейна после этой встречи все еще оставались сомнения относительно невмешательства Соединенных Штатов, вероятно, они были развеяны через три дня личным посланием от президента Буша, в котором, помимо фразы «применение силы недопустимо», была выражена и глубокая заинтересованность в улучшении отношений с Багдадом.

Явно уверенный в американском нейтралитете, Хусейн перешел к последней стадии своего плана. 31 июля он снабдил Мубарака и Буша обещанным политическим диалогом, послав заместителя председателя СРК Из-зата Ибрагима аль-Дури для переговоров с представителями Кувейта в саудовский город Джедда. Хотя исход встречи, по всей вероятности, был для Хусейна неважен, так как он уже решил вторгнуться в Кувейт, кувейтцы, несомненно, сыграли ему на руку, проявив прежнюю неуступчивость относительно финансовых требований Ирака. 1 августа, после взаимных резких обвинений, переговоры прервались. Через двадцать четыре часа Кувейт перестал быть суверенным государством…

Ирак, Багдад. 20 июля 1988 года

После нападения на конвой – все осложнилось.

Прибыв в Багдад – Саддам на удивление вяло отреагировал на покушение на него – совсем не так, как реагировал раньше. Было схвачено всего пять человек помимо тех, кто был схвачен в самом Тикрите. Обычно – расправы Саддама были намного кровавее, и намного кровавее, чем следовало, они были призваны не покарать виновных, а внушить ужас от происходящего и запугать даже потенциальных заговорщиков зрелищами дикой расправы.

Что же касается Николая – то он получил в подарок золоченый пистолет Беретта (с настоящим золотом) и автомобиль – Вольво 260 универсал. Кроме того – Саддам потребовал от Главного военного советника при личной встрече – назначить Николая ни много, ни мало – советником командующего парашютно-десантными частями коммандос. Это была должность как минимум полковничья. ГВС, смотревший на Николая так, как будто он предал Родину – выполнил указание самодуристого диктатора. В помощи теперь – у него был полковник Божко, из Болградской дивизии ВДВ. К счастью – он все понял и даже порадовался – теперь все шишки летели не на него.

Вдобавок ко всему – встал вопрос о дальнейшей системе контактов Николая и КГБ. И у той и у другой стороны – накопились вопросы.

Частично решить их – удалось во время встречи у ГВС, куда Николай не мог не явиться как советский офицер и военный советник. Вместо совещания – ему показали кабинет, где его ждал Бахметьев. Когда он встал из-за стола – Николай заметил, как он сцепил зубы.

– Сильно?

– Нормально, молодой – Бахметьев ответил так, как было принято отвечать в спецназе – как ты по крыше начал валять, я сразу понял, что дрянь дело. Сиганул… ногой на камень.

…

– Хорошо, что вам вообще удалось уйти.

– Нормально – сказал Бахметьев – где наша не пропадала…

…

– Претензий к тебе нет. Твоя задача была выполнена, это мои… облажались. С них уже не спросишь.

– Как дальше?

– Дальше? А знаешь, как говорится – жираф большой…