Ближний круг

Через проулок – они выбежали на соседнюю улицу. Здесь – продолжалась нормальная жизнь, просто люди с тревогой прислушивались к выстрелам. Бахметьев ударил прикладом по боковому стеклу старого Мерседеса – такси. На улице закричали, увидев автоматическое оружие. Сунувшись внутрь, открыл дверь. Завел мотор. Скворцов – перекатился по капоту, ввалился в машину.

– Твою маму! … – ругался Бахметьев

– Есть еще один… – напомнил Николай

– К нему и едем. Надеюсь, они не догадаются

– О чем?

– Увидишь…

Это место – чуть в стороне от помпезного центра города – ничем по виду не отличалось от обычного багдадского квартала. Те же улицы, припаркованные машины, песочного цвета трехэтажное здание…

– Белый ЛандКруизер… – сказал Бахметьев, проезжая мимо

– Вижу

– Это его. Он здесь.

– А что здесь? Гостиница?

– Можно и так сказать. Бордель.

– Ни хрена себе.

Бахметьев свернул и затормозил.

– Бордель для высшего комсостава. Все как в лучших домах Лондона и Парижа. Содержит некая Лейла, палестинка, беженка из Бейрута. У беженцев же скупает дочерей, постоянно меняет состав. Стучит Мухабаррату. поэтому ее не трогают. Кое-кто говорит, что этот бордель и вовсе содержится президентской администрацией

– Все интереснее и интереснее…

– Ага.

Нет, нельзя сказать, что Николай был возмущен или шокирован… в Кабуле, где он бывал, такие места тоже были. Удивляло хладнокровно-циничное отношение к этому власти, между прочим, считающей себя социалистической. За героизм – Мерседес, квартиру – напичканную микрофонами, бордель с запрещенным спиртным, где наверняка подслушивают разговоры. Как-то все сильно неправильно это.

– В машине кто-то есть…

– Его водитель. Он ездит сюда один. Ты справа я слева, пошли…

Николай – сунул в сумку перезаряженный автомат, вылез из машины. На первый взгляд – тихо, мирно. Если не считать что в стране уже идет то ли государственный переворот, то ли не пойми что…

Бахметьев – тоже вылез. С независимым видом направился в сторону Тойоты. Николай перешел на другую сторону улицы…

Меры предосторожности были напрасны – водитель просто дрых. Проснулся только тогда. когда КГБшник открыл дверь и прижал водителя ремнем к сидению.

– Генерал где? – спросил он

– Ты…

Дальше пошли непристойности. Бахметьев – навалился сильнее, ремнем передавив горло.

– Говори! Генерал там?

– Стоп. Стоп, рафик…

У Николая в кармане – сохранилось удостоверение Амн-аль-Хаас. президентской охраны. Он не использовал его, когда они заезжали за Рашидом. и, наверное, зря… но оно было. Он показал его водителю, тот выпучил глаза.

– Рафик. Но рафик майор Сабаави ничего не говорил, что генерала будут задерживать. Я бы и сам его…

Николай просек – водитель был стукачом, приставленным к генералу. Причем стукачом, докладывающим непосредственно в Президентский дворец. Как и все стукачи – он должен быть труслив. Надо только давануть посильнее

– Никто не говорит, про задержание, ишачье ты отродье! Как ты смеешь возводить напраслину на своего генерала?!

– Я…

– Саддам хочет видеть рафика генерала, чтобы дать ему задание! Проведи нас к нему, немедленно!

Бахметьев – ослабил хватку.

– Да, да. Конечно, рафик…

Мразь. Мразь – она везде мразь. И во всем.

Водитель – решительно пошел вперед. Бахметьев и Николай переглянулись за его спиной. пошли следом…

Дверь – не сразу открылась после того, как водитель забарабанил в нее ногами. Но открылась – выглянула женщина в диковато выглядящей в столице саддамовского Ирака парандже. Водитель – сказал несколько слов, женщина посмотрела на них… отступила.

Внутри – тысяча и одна ночь. Драпированные дорогим шелком стены, запах благовоний и опиума. Иранские контрабандные ковры – в Ираке ковроткачество было, но таких ковров не получалось. Женщины – такие же, загадочные, в парандже.

Они поднялись на второй этаж… здание было построено как обычный партийный комитет БААС, что само по себе наводило на размышления. Женщина – указала на дверь, водитель – решительно постучал. Раздалось какое-то то ли ворчание, то ли… Водитель обернулся – Николай утвердительно кивнул. Тогда – тот решительно толкнул дверь, на лице его – было предвкушение предстоящей расправы…