Ближний круг российских императоров

Петр I: Это верно, племянница, что я вас ценил; это дало пищу для сплетен, будто вы моя дочь. Но, по правде говоря, у меня слишком много присутствия духа, чтобы работать, достигая мастерства. Я любил вас потому, что ваш сдержанный мужской ум позволял мне предвидеть, что вы мыслите более широкими категориями, чем как другая дама нашего рода, только и способная, что повторять избитые истины, в которых злословие играет главную роль, которое я так ненавидел, потому что жестоко страдал от него. Я видел, как часто это начинается в семьях и заканчивается тем, что вся империя оказывается охвачена пожаром. Помните время, когда я стоял на коленях у изголовья вашей умирающей матери (она была из дома Салтыковых и ее звали Прасковья Федоровна. – Е. П.) и молил ее снять с вас и ваших сестер проклятие, которое она на вас ранее наложила. С трудом я добился, чтобы она оказала милость (зачеркнуто «я добился этого только для вас». – Е. П.

) вам; ваши сестры остались прокляты.

Анна I: Если бы мой дорогой отец был жив, возможно, с ним произошло бы то же самое.

Петр I: Если бы обстоятельства не сложились так, что сестра София стала моим врагом, я охотно воспользовался бы ее советами. Она была очень талантлива, но слишком слушалась родителей своей матери (Мария Ильинична Милославская. – Е. П

.) и особенно своего дяди Милославского, который был очень враждебно настроен против семьи моей матери (Наталия Кирилловна Нарышкина. – Е. П.).

Царь Федор: При моей жизни, брат, мы все жили в мире; я почитал вашу мать, хоть она и не была моей матерью. Мои пять сестер, старшие из которых были старше нашей мачехи, следовали моему примеру. Но, по правде говоря, брат, у вашей матери были родственники такого же надменного как и ограниченного ума. Их недостатки способствовали тому, что завистники становились их врагами. Эти пороки были известны даже моему отцу; он не раз заставлял их браться за их исправление».

Разумеется, пьеса, да еще сатирическая, не может служить историческим источником. Но она хорошо передает ту атмосферу «змеиного клубка», в которой протекало детство и юность Петра. Семья Романовых и в самом деле была очень большая, и вряд ли ее можно назвать дружной. Слишком много властолюбивых людей, интриги и распри, разыгрывавшиеся в XVII в. в Москве, достойны «Игры Престолов». Казалось бы, о дружбе в такой ситуации не может быть и речи, тем не менее, именно друзья – единственная опора юного Петра, единственные люди, стоявшие между ним и его врагами. Но мог ли он до конца доверять своим друзьям?

Потешные ребята

Дружба с отпрыском царской фамилии часто оказывалась службой в самом буквальном смысле этого слова. Это уже стало традицией в доме Романовых. Ватагу «потешных ребят» собирал когда-то царь Алексей для своего старшего сына – Федора. Теперь же, после смерти Алексея, это сделал сам Федор для своего младшего брата.

Собирал сыновей приближенных к семье бояр и князей – спальников[1]

, стольников[2], сокольничих[3], конюших[4] и т. д. Вначале – около 50 ребят, которым для игр отвели площадку напротив Кремлевского дворца, но часто увозили в подмосковные царские усадьбы, например, в села Воробьево и Преображенское, где на берегу реки Яузы возводится «потешный» земляной городок «Прешбург» (по имени австрийской крепости «Пресбург», ныне – Братислава). Для ребят сделали деревянные пушки, ружья, палаши, сшили маленькие стрелецкие кафтаны. Как-то однажды юный Петр вместе со своими «потешными ребятами» нашел в амбаре маленький ботик. Конечно же, мальчикам сразу захотелось спустить ботик на воду. В Москве нашелся ко рабельный мастер из Голландии Карстен Брандт. Он починил ботик и заново оснастил его, и вот уже Петр со своей ватагой бороздит воды пруда в Измайлове. Потом построили второй ботик и назвали его «Фортуна», потом – третий, и скоро в пруду плавал целый маленький флот. «Потехи» для Петра устраивали и в селах Семеновское и Кожухово.

Позже по приказу наследника из оружейных палат доставили настоящие мушкеты, фузеи, пищали, ядра, пули и порох. Для обучения приглашали иностранных военных инженеров из Немецкой слободы: знатока фортификации голландца Франца Тиммермана, Федора Зоммерома (специалиста в подрывном деле), артиллериста Патрика Гордона.