Ближний круг «царя Бориса»

Я тоже поплавал в этой «ванне». Вода была прохладной, градусов тринадцать, и поразительно чистой. Приятно было в нее окунуться. Тем более что солнце палило во всю мощь. Я опасался за самочувствие Президента России – резкий перепад температур мог обернуться для него простудой. «Разгоряченный» шеф без промедления погружался в прохладную воду, ложился на спину и смотрел в безоблачное небо. Я уговаривал его двигаться и подолгу не блаженствовать в этом природном вытрезвителе.

Назарбаев и его свита вслух восхищались закалкой Бориса Николаевича. Их одобрительные замечания воодушевляли его на более длительные возлежания в горной реке.

После концерта и обильной еды шеф почувствовал себя разморенным – пришлось на несколько часов отложить вылет самолета из Казахстана в Россию. Уже потом «компетентные источники» докладывали Ельцину, будто из Москвы поступила команда сбить наш самолет. И чтобы спастись, нужно было подняться в воздух с опозданием. Во все это верилось с трудом, но никто до сих пор так и не знает, была ли эта задержка устроена специально или нет. Мне же показалось, что вылет задержали из-за приятного, затянувшегося отдыха.

Ельцину нравилось общаться с Назарбаевым. Они подружились еще во время встреч в Ново-Огареве. На этих горбачевских посиделках практически никто, кроме президентов союзных республик, не присутствовал. Я находился за стеклянной дверью и, когда шло шумное обсуждение федеративного договора – документ готовили к подписанию как раз в 20-х числах августа, – был одним из немногих свидетелей этой, в сущности, свары. Едва ли не каждый пункт договора вызывал споры. И очень часто Назарбаев с Ельциным придерживались единой точки зрения, несмотря на раздражение Горбачева.

После таких встреч Михаил Сергеевич непременно накрывал стол, иногда приглашал всех, а чаще – кого-то одного: либо Ельцина, либо Назарбаева, либо обоих. Именно с той, огаревской поры отношения Бориса Николаевича и Нурсултана Абишевича переросли из официальных в дружеские.

Кстати, там, в Алма-Ате, в краеведческом музее произошел забавный случай. Местные девушки пели народные песни и играли на домбрах. Назарбаев тоже взял в руки домбру и показал, что прекрасно играет и поет. Борис Николаевич решил аккомпанировать коллеге ложками. Рядом с ним в этот момент оказался начальник хозяйственного управления Президента РФ товарищ Ю.Г. Загайнов. Он всегда стремился вплотную подойти к Борису Николаевичу, а уж перед телекамерой считал себя просто обязанным обозначить свою близость.

Места в музее располагались как в амфитеатре – под уклоном. Шеф уселся на более высокую ступеньку вместе с главой Казахстана. Возвышение устлали коврами. А начальник хозяйственного управления оказался на пару ступеней ниже. И когда Борис Николаевич заиграл на ложках, ему очень понравилось постукивать по пышной седой шевелюре ретивого хозяйственника. Сначала Ельцин ударял по своей ноге, как и положено, а затем с треском лупил по голове подчиненного. Тот обижаться не смел и строил вымученную улыбку. Зрители готовы были лопнуть от душившего их смеха. А шеф, вдохновленный реакцией зала, все сильнее и ритмичнее охаживал Юрия Георгиевича…

Если у Ельцина возникало желание поиграть на ложках, то оно было непреодолимым. Загайнову еще повезло – в Казахстане нашлись деревянные, а не металлические ложки. Творческая находка запомнилась Борису Николаевичу: потом он всегда стучал ложками по соседским головам. Пару раз ударил металлической ложкой даже по президентской. Не повезло Акаеву…

После Казахстана я всегда наблюдал такую картину: как только Ельцин собирался поиграть на ложках, сопровождающие, не желая исполнять почетную роль президентского ксилофона, тихонечко отсаживались подальше или вежливо просили разрешения выйти.

…Восемнадцатого августа наш самолет вернулся в Москву в час ночи, опоздав на четыре часа. Тогда мы жили на дачах в правительственном поселке Архангельское. Борис Николаевич – в кирпичном коттедже, я – неподалеку от него, в деревянном. Приехали и легли спать. Ничто не предвещало грядущих событий.

Девятнадцатого, рано утром, меня разбудил телефон. Звонил дежурный из приемной Белого дома:

– Александр Васильевич, включайте телевизор, в стране произошел государственный переворот.

Часы показывали начало седьмого. Я включил телевизор и сначала увидел фрагмент балета «Лебединое озеро», а затем узнал о появлении ГКЧП. Быстро оделся, жену попросил собрать походные вещички – сразу понял, что одним днем это событие не обойдется. Мои дочки и супруга очень волновались. Я им сказал:

– Не беспокойтесь, я вам пришлю охрану. Позднее к ним прислал двоих бойцов.

К Ельцину с известием о ГКЧП я пришел первым. Все в доме спали и ни о чем не ведали. К восьми утра подошли Полторанин, Бурбулис, «обозначился» Собчак… Я позвонил в службу, приказал по тревоге поднять всех ребят и, кого только можно, отправить на машинах в Архангельское. Остальным велел не покидать Белый дом.