Ближний круг «царя Бориса»

В начале 96-го года Ельцин посетил Францию с официальным визитом. В те дни французская пресса много писала о младшей дочери президента Жака Ширака – Клод. Она лет десять назад увлеклась политикой и немало сделала для победы отца на последних выборах. Политическую карьеру Клод начинала с обидных и злых насмешек журналистов. Дочка решила, что с легкостью может стать имиджмейкером отца. По ее совету он заказал рекламные фотографии, на которых выглядел нелепо: в джинсах, кроссовках и с наушниками – наслаждался пением Мадонны… Клод стоически перенесла поражение и поняла, что политика – это тоже профессия. Надо просто учиться и работать в поте лица. Теперь дочь президента Франции – признанный авторитет в области «паблик рилейшнз».

В заграничном тандеме: отец-президент и дочь-помощник такие деятели, как Березовский, Юмашев и Чубайс, увидели пример, достойный подражания. Им давно требовался близкий к Ельцину человек, честолюбивый, малопрофессиональный, внушаемый, но которого шеф ни при каких обстоятельствах не отдалил бы от себя. Таня оказалась идеальной кандидатурой. Она с наслаждением вошла во власть и особенно не терзала себя сомнениями: кто и зачем это вхождение устроил? Недели за две до отставки я с ней беседовал:

– Татьяна, что ты делаешь? Ты за месяц третий раз подряд записываешь Березовского на прием к Президенту. Зачем выделять бизнесменов? Пусть они либо ходят все вместе, либо имеют равное право на аудиенцию.

Таня же не разделяла причин моего беспокойства. БАБ уже считал себя близким семье Ельцина человеком, имеющим особые заслуги. Видимо, эта убежденность насквозь пропитала и Татьяну. Объяснять президентской дочке, что недопустимо лоббировать интересы этого проходимца, было бесполезно.

– Таня, я Березовского просто пристрелю, как крысу. Я ведь понимаю, кто тебе голову забивает! – однажды сорвался я.

Ответ поразил меня цинизмом:

– Саша, я вас умоляю, делайте с ним, что хотите, но только после выборов.

В предвыборном Совете Таню назначили независимым наблюдателем. Подлинный смысл этого словосочетания для многих был ясен. Все знали, что дочь Ельцина полностью зависит от мнения Березовского и Чубайса, а тогда понятно, кто и за кем на самом деле наблюдает, поскольку ни того, ни другого в Совете не было.

Первое время присутствия в Кремле Татьяна практически не вылезала из моего кабинета. Наш разговор начинался с ее театрального возмущения:

– Саша, я в этом «дурдоме» ничего не понимаю! Я верю только вам.

«Дурдомом» она весьма метко окрестила предвыборный штаб своего отца. С присущей мне откровенностью я комментировал события в этом «добровольно-принудительном заведении» и давал оценки отдельным его «пациентам». Потом мои наблюдения оказывались в ушах «везде ссущего» Абрамыча.

В Службе безопасности госпожу, тогда Дьяченко, прозвали «членом правительства». Ей выделили помещение в первом корпусе Кремля, те самые апартаменты, которые были положены супруге Президента России. Таня не постеснялась их оперативно занять и «работу» в Московском Кремле воспринимала так же буднично и естественно, как трудовую деятельность в своем институте. Как-то она появилась в первом корпусе Кремля в модных брючках. Я – не ханжа, но протокол есть протокол, и женщины всегда были обязаны ходить по историческим кремлевским коридорам в юбках определенной длины. Тане мое замечание про брюки и протокол не понравилось. Она вспыхнула, надула губки и ушла с обиженным видом. Но потом одевалась так, как подобает.

– Видите, Александр Васильевич, я учла ваше замечание, – подчеркивала она.

Если бы она учла и другие мои замечания…

Постоянные беседы про «дурдом» в предвыборном штабе меня утомляли. Таня принимала участие во взрослом и ответственном мероприятии государственной важности, но воспринимала все события с подростковой доверчивостью, простотой обывателя и недовольством домработницы. Одни штабисты казались ей мальчишами-плохишами, другие – прекрасными принцами. Как в сказке, которая вдруг стала явью.

Американские консультанты-недоумки, которых пригласил Чубайс, относились, разумеется, к категории иноземных принцев. После очередного совещания в штабе Таня сразу бежала к ним обсудить свежую информацию. По рекомендации американцев, например, Ельцин выступил перед избирателями на стадионе в Ростове. Дело, конечно, не в том, что выступил, а в том, как. По заморскому рецепту, Борис Николаевич должен был продемонстрировать публике молодой дух и сплясать что-нибудь для достоверности. Чувствовал он себя в этот день отвратительно. Уже в аэропорту выглядел смертельно усталым и был бледнее обычного. Но на концерт приехал. Перед выходом на сцену дочка добросовестно припудрила родного кандидата в Президенты:

– Давай, папочка, ты должен…

Папа без бумажки произнес предельно краткую, но пылкую речь и попросил музыкальный ансамбль Жени Осина:

– Подыграйте что-нибудь.