Близкие контакты далёких предков. Как эволюционировал наш вид

Альтруизм проявляется, если выгода для получателя (В), умноженная на генетическое родство (р), больше, чем цена альтруистического поступка (Ц). Например, по статистике, я имею ½ общих генов с родными братьями или сестрами и ¹/₈

 – с двоюродными. Если выгода и цена равны, то два брата и восемь кузенов имеют равную ценность. Иными словами, закон Гамильтона гласит, что с генетический точки зрения есть смысл спасти двух братьев или восьмерых кузенов ценой моей жизни – в будущем поколении останется существовать одинаковое количество моего генетического материала.

Конкретные значения переменных в этом расчете менее важны, чем вытекающее из него понятие генетического детерминизма, согласно которому индивид является всего лишь вместилищем генов. Эта модель объясняет, почему взрослый мужчина, ставший отцом, в конечном счете действует в собственных интересах, обеспечивая благополучие потомства, имеющего общие с ним гены. Если это верно, то как объяснить альтруизм в отношении незнакомых людей? Согласно этой модели самопожертвование ради посторонних является просто пережитком нашей долгой эволюционной истории, когда мы жили вместе с родственниками.

Скоро, однако, мы убедимся, что взаимопомощь в человеческих обществах невозможно этим объяснить, отчасти потому, что семьи людей не связаны исключительно генетическим родством. Мы склонны поддерживать социальные контакты с людьми, которые не близки нам по крови, однако воспринимаются «как родные». Во многих культурах «отец» – слово-обобщение, которым дети называют мужчину, живущего с семьей, но не обязательно являющегося их биологическим отцом. Поскольку в этих культурах нет строгой моногамии, «отец» и его «дети» могут вообще не иметь общих генов. Может быть, понятие отцовства однозначно в обществах, требующих от своих членов моногамии? Не обязательно. Многие семьи изменяются вследствие разводов и повторных браков, не меньше и таких, где растут приемные дети или рожденные благодаря искусственному оплодотворению с использованием чужих яйцеклеток или спермы. Возможно, современное общество пересматривает понятие родителя или ребенка, но это не совершенно новое культурное изменение.

Человеческие социумы всегда были намного шире круга кровных родственников. Вспомните, со сколькими людьми вы контактировали сегодня: по телефону, через электронную почту и социальные сети или лично. Сколько из них являются членами вашей семьи или родственниками? Скорее всего, по большей части вы общались с людьми, не имеющими с вами общих генов. Более того, вы, вероятно, больше не встретитесь со многими из них. Если вы станете помогать им, вашим генам это не принесет никакой пользы.

Как ни странно, люди часто рискуют жизнью ради «чужаков». Мы делимся своей кровью, деньгами, едой и даже внутренними органами. Часто мы ничего не просим взамен, а порой даже требуем анонимности. В природе такое поведение чрезвычайно редко.

Человеческая семья выходит за рамки кровного родства. Мы пользуемся терминами родства при обращении не только к родичам, но и к друзьям и людям, с которыми породнились через брак. Мы можем назвать пожилую женщину «тетушкой», а старика «дядюшкой». Мы включаем в свою семейную сеть людей, не являющихся нашей родней по крови.

Нами руководит не ностальгия, и такое поведение не является пережитком далекого прошлого, когда мы жили в тесном кругу родни. Фиктивное родство, когда с чужими по крови людьми обращаются как с родственниками и соответственно их называют, едва ли примета недавнего времени. Скорее всего, так было всегда. Мы заботимся о друзьях, потому что друзья – это тоже наша семья. Так было раньше и так остается сейчас. Понятие фиктивного родства – связи с неродными «братьями» и «сестрами», вплоть до готовности пожертвовать ради них собственными интересами, – уникально для человека.

1,8 млн лет альтруизма

Когда люди впервые начали демонстрировать свой странный альтруизм? Первые его проявления обнаруживаются у неандертальцев, наших вымерших родичей. В начале XX в. в Ла-Шапель-о-Сен (Франция) были найдены останки необычного неандертальца. У него был сильно деформированный скелет, а это наводило на мысль, что неандертальцы были очень сутулыми. Очевидно, они уступали по умственному развитию современным людям – это следовало из их несуразного вида: выдававшаяся вперед нижняя челюсть и запавший рот, по мнению тогдашних ученых, придавали им вид тупиц. Реконструкция облика особи, найденной в Ла-Шапель, предопределила представления о неандертальцах на годы вперед.