Близкие люди

Топить каждый день баню на берегу озера, в черной полированной воде которого отражаются серебряные ивы и кажется, что до противоположного берега рукой подать, а на самом деле километров десять, если не больше. И волшебный лес на той стороне стоит сплошной стеной — такую картину маленький Степан видел в Третьяковке. А утром, оскальзываясь на мокрой от росы траве, тащить на плечах лодку и смотреть, как погружается в молочный туман залихватская кепка идущего впереди Ивана и наконец пропадает совсем, и слышно только, как позвякивает у него в руках дужка ведра и из тумана разносится утренняя, бодрая и до невозможности фальшивая Иванова песня.

А после рыбалки можно сходить за черникой — недалеко, на ближайшую горку, — и вечером есть ее ложкой из огромной миски, посыпая каждый следующий открывающийся слой сахаром. Иванова мордаха моментально станет фиолетовой, сизой, розовой, а язык — совершенно черным.

Степан улыбался, глядя мимо Белова на лес, который уже совсем потемнел, как будто налился черной водой, и в остывающее небо над ним, быстро теряющее свою янтарную глубину.

Он пришел в себя, только когда осознал, что Белов замолчал и оба зама смотрят на него с выжидательным интересом.

— Вот что я думаю, — сказал Степан, и вдруг оказалось, что он и вправду все время думал об этом. — Нам нужно сегодня же просмотреть все барахло покойного Муркина. Я так понимаю, что разрешение на это нам выдано автоматически. Правильно?

— Зачем нам его барахло? — спросил Белов недовольно. Степан мог себе представить, какую бурю негодования в душе чистоплотного Белова вызвала одна только мысль о копании в чужих вещах. — Что ты хочешь там найти, Степа? Наркотики?

Золото и бриллианты?

— А черт его знает, — сказал Степан, выбрался из-за стола и протяжно вздохнул, свежим взглядом оценив свои джинсы. Впечатление было такое, что они стали грязнее. — Кто со мной?

Замы как по команде посмотрели в разные стороны, как бы ища срочную работу, к которой необходимо немедленно приступить.

— Все ясно, — констатировал Степан, — никто не желает.

— Я пойду, Степа, — неожиданно пожелал Белов. — Черный, а ты на телефонах оставайся, о'кей?

Степан удивился — он был уверен, что в муркинское жилище более охотно отправится Чернов.

— Могу и на телефонах, — буркнул Чернов неохотно, — только пусть лучше на телефонах Тамара остается, а я пойду с Петровичем потолкую.

— Тамара ушла давно, — сказал Степан, — и ты вполне можешь уходить. Я запру, да и все. Какие телефоны в полвосьмого!..

* * *

Покойный Муркин квартировал в вагончике, как и большинство рабочих. Его сосед примерно за неделю до происшествия отбыл на историческую родину в Гомель, повез семье паек и деньги.

— Что искать-то будем? — спросил Белов брезгливо, когда Степан щелкнул выключателем и под низеньким вагонным потолком засветилась унылая до дрожи в глазах, голая «лампочка Ильича».

— Не знаю, — огрызнулся Степан, — что-нибудь необычное. Деньги, может. Какие-нибудь странные вещи.

— Какие вещи? — страдальческим голосом переспросил Белов, но Степан, которому тоже было не по себе, так цыкнул на него, что Эдик моментально заткнулся и только длинно вздыхал, глядя, как Степан решительно вытряхивает на койку, покрытую смятым солдатским одеялом, содержимое клетчатого чемодана. Вещи вывалились безобразной кучей. Степан запустил пальцы в короткие волосы, активно, как блохастый пес, поскреб там и стал по одной вытаскивать из кучи вещи.

— Ты не знаешь, как делают обыски? — спросил он у Белова. — Или ты тоже детективов не читаешь?

— Наверное, в карманах надо смотреть, — предложил Белов, подумав, — что ты просто так швыряешь?

— Ну и смотри. Что ж ты не смотришь?

Белов придвинулся поближе, но шарить в муркинских карманах не спешил.

Окошко, наполовину завешенное пожелтевшей газеткой, уже совсем по-вечернему синело. Дрожащий свет лампочки делал сумерки за стеклом совсем непроглядными.

Хотелось домой, есть и спать.

Как там Иван?

Сегодня из школы его забирала Клара Ильинична, и он наверняка бузил. По возвращении домой Степану предстоит выслушать длиннейшую лекцию с перечислением всех Ивановых преступлений. Несмотря на обещания, которые Степан регулярно давал себе, он непременно разорется и будет метать громы и молнии в поникшую Иванову голову и вздрагивающую от горя спину, и они помирятся только после того, как уйдет Клара Ильинична, и Степан еще полночи будет терзаться угрызениями совести, а утром все начнется сначала.

Что придумать? С кем отправить его в Озера или на море?

Где искать няньку, которая придется по душе Ивану и вынесет все превратности их быта?..

— Обычное барахло, — пробормотал рядом Белов, — ничего интересного. Пошли, Степан.

— Ты все карманы пересмотрел?

Степан отлично видел, что Белов пересмотрел совсем не все карманы и что он явно делает над собой усилие, чтобы продолжать копаться в куче барахла, вываленного на кровать.

— Ни записных книжек, ни телефонов, ничего, — под нос себе сказал Степан. — Хотя какие телефоны… зачем ему телефоны…