Блокада

— Хорошо,— забрал механик исчерченный пластик через пять минут.

— Вряд ли ты найдешь здесь похожий язык,— скривил губы Кобба.

— Скорее всего,— нахмурился Пустой.— Но я же смог сказать фразу на твоем языке? Вот только откуда знаю ее, не помню. Неужели и мне придется ждать тридцать пять лет возвращения памяти? Ты можешь опять принять человеческий облик?

— Да,— кивнул Кобба.— Но я почти ничего не буду помнить из нашего разговора.

— Я буду помнить,— пообещал Пустой.

Кобба сплел пальцы, выставил перед собой руки и разом напряг все мышцы. Даже лицо его окаменело. Именно так он время от времени поступал и в своем логове, когда Коркин уговаривал его идти к Пустому, только подробностей скорняк не видел под драным плащом. Мышцы напряглись еще сильнее, морщины рассекли лоб Коббы трещинами, и вдруг лицо его поплыло, плечи опустились — и через мгновение перед Пустым и Коркиным вновь сидел отшельник.

— Я что-то пропустил? — спросил он с подозрением.

— Я хочу взять тебя на службу,— ответил Пустой, отходя к ящику и снимая с него какую-то штуковину вроде крохотной костровой треноги,— Буду платить одну монету в день, кормить, по возможности защищать от разных неприятностей.

— А делать-то что надо? — спросил отшельник, торопливо пряча под плащ серый меч.

— Проводник мне нужен, помощник, советчик,— неторопливо перечислил Пустой и поставил на стол серый кусок пластика,— Ты только не дергайся раньше времени. Сейчас увидишь на этом пластике наш разговор с тобой, который ты пропустил. Не думай, это никакое не волшебство, а хитрая машина светлых. Я хочу, чтобы ты все увидел. Решение нужно принимать осознанно…

— Спокойно,— накрыл Пустой пальцы Фили ладонью.— Всем сохранять спокойствие!

— Аху? — вытаращил глаза Сишек и пересел через кресло от отшельника.

— Вот вам и ордынские гостинцы,— разинул рот Хантик и положил руку на оружейные рукояти.

— Я нанимаю на службу того, кого считаю нужным,— повысил голос Пустой,— Нам нужен проводник. Там, куда мы идем, из всех нас был только он. Повторяю, оружие держать на предохранителях, каждый следит прежде всего за собой. И это последний раз, когда мы обсуждаем наш поход без моей команды. Дальше — не потерплю. Высадить из машины смогу даже посреди пленки. Сейчас есть последняя возможность расстаться. Желающие получить расчет будут?

В отсеке повисла тишина.

— Кто уже проходил первую пленку, кроме Файка? — понизил тон Пустой.

— Я,— пробурчал Рашпик, косясь на отшельника.

— Я проходил,— откликнулся Ройнаг.

— По молодости бывало,— проскрипел Хантик.—Давно уже. Так это все пешком.

— А Файка так вообще всегда нести приходилось,— добавил Рашпик.

— Чего нам ждать? — спросил Пустой.— Рассказов слышал много, но все были разными. Чего нам ждать? Машина ведь может и отказать.

— Жди всего,— проскрипел Хантик,— Только уж имей в виду, Пустой, ни с одной пленкой не угадаешь, но первая — самая противная. Машина откажет — нужно выпрыгивать и идти в ту сторону, куда ехали. Обязательно наклоняться вперед, чтобы если упасть, так ползти правильно. Хватит уж тянуть, двинулись.

— Есть еще вопросы? — спросил Пустой.

— Ты сказал «не работает»,— напомнил Коркин,— Там, У столбов. Что не работает? Что за блокада?

— Ограда не работает,— объяснил Пустой.— Блокады никакой нет. Не работала ограда никогда. Обманка. Просто железки, и все. Ничто не сдерживает Мороси. И не сдерживало.

12

Пролесок тянулся пару миль. Машина медленно ползла на запад, подминая под себя кусты. На второй миле справа и слева начали угадываться развалины. Филя оглянулся на бормотавших что-то Ройнага и Рашпика и понял, что именно здесь поселковые сборщики копались чаще всего. Вроде уже и Стылая Морось, а на вид обычный лес.

— Тут тяжело железяки добывать,— проскрипел за спиной Хантик,— Почти все дома разрушены до основания. Зато уж покопаться если, обязательно что-нибудь найдешь. Но костей много. Особенно если до подвалов добраться.

— Сильный взрыв был там,— махнул рукой в сторону Гари Пустой,— Взрывная волна шла сюда. Разброс обломков в какую сторону? Дома, наверное, все завалены на юг?

— Точно! — удивился Рашпик,— Если дом не очень большой, хоть сразу отмеряй к северу от груды и долбись в погреб едва ли не на чистом месте. Но все равно тяжело тут. Дальше надо идти. За первой пленкой уже интереснее. Там дома целее.

— Конечно,— кивнул Хантик,— только раньше первая пленка как раз проходила здесь, едва ли не вдоль столбов. Сползает она понемногу к центру Мороси, сползает. Но медленно.

— Стылая Морось уменьшается? — предположил Филя.

— Ага,— хмыкнул Хантик.— На три мили за тридцать лет. Сколько там она поперек?

— По-разному,— откликнулся Пустой.— Со стороны гор доке, по равнине — расползлась, как масло по ткани. Средний поперечник — пятьсот миль. Расстояние до центра, выходит, где-то миль двести—двести пятьдесят. Считай, Хантик, пленки-то, как я понял, кольцами лежат?

— Миля за десять лет,— прикинул трактирщик,— Две с половиной тысячи лет получается? Не дождемся. А что там, в центре-то?