Блокада. Книга 5

Он пошел к двери, но неожиданно повернулся к следовавшему за ним старшему лейтенанту и сказал на ходу, вполголоса:

– Обеспечьте выдачу ей ста граммов сухарей. Единовременно. Я распоряжусь…

Поднимаясь по узкой лестнице, а потом по другой, широкой, которая вела на второй этаж Смольного, Жданов прикидывал, что надо предпринять немедленно для удовлетворения нужд Москвы. Прежде всего следовало связаться с Кировским и Ижорским заводами, а также с фабрикой «Скороход», которая теперь помимо обуви выпускала и артиллерийские снаряды. В блокированном Ленинграде все работали на войну. Даже парфюмерная фабрика, по-прежнему носившая безобидное название «Грим», производила теперь не губную помаду, а противопехотные мины, корпуса которых походили на баночку для вазелина. А кустарная артель «Примус» три месяца назад освоила выпуск автоматов…

Погруженный в свои раздумья, Жданов открыл дверь в приемную и тут же услышал обрадованный возглас своего помощника – Кузнецова:

– Вышли!.. Вышли на лед, Андрей Александрович! Лагунов на проводе, ждет вас!

Жданов почувствовал, как у него заколотилось сердце.

– Наконец-то! – воскликнул он и устремился в кабинет.

Все, кого Жданов оставил там, сейчас столпились вокруг письменного стола, на котором лежала снятая с одного из телефонов трубка. Они расступились, когда вернулся, почти вбежал Жданов.

Не обходя стола, он схватил телефонную трубку.

– Жданов слушает!

– Здравствуйте, Андрей Александрович! – прозвучал в ответ далекий голос. – Докладывает Лагунов. Сегодня, в пять пятнадцать, как было намечено, исследовательская партия вышла на лед с заданием добраться до Кобоны и разметить будущую трассу вешками.

– Спасибо! – не сумев сдержать своего волнения, крикнул Жданов и снова повторил: – Спасибо!

Несколько секунд он молча дослушивал доклад Лагунова. Тишину, воцарившуюся в кабинете, нарушало лишь частое и шумное дыхание Жданова. Потом он посмотрел на часы и бросил в трубку с укоризной:

– Сейчас уже десятый час! Почему не сообщили раньше? Почему столько времени держали нас в напряжении?

– Не решался, Андрей Александрович, – раздалось в ответ. – Я только что все объяснил товарищу Васнецову. Вы же знаете, что разведка выходила на лед многократно, но каждый раз возвращалась ни с чем. На восьмом километре путь преграждала вода. Боялся, что и сегодня повторится то же самое. Но поскольку прошло более четырех часов и они не вернулись, значит, удалось обойти воду или она за эти сутки уже покрылась льдом.

– Понял вас, – уже обычным своим, спокойным голосом сказал Жданов. – Еще раз спасибо. Будем ждать дальнейших ваших сообщений… От этого зависит… – Тут голос его чуть дрогнул. – Словом, вы сами все понимаете. До свидания!..

Повесив трубку, Жданов окинул взглядом участников прерванного заседания. Как изменились их лица! Когда он уходил на узел связи, они были мрачны, понуры, и казалось, что на них никогда уже не появится улыбка. А сейчас улыбались все. Даже Павлов!

– Ждать от Лагунова новых сообщений придется долго, – с сожалением заметил Васнецов. – До Кобоны при самых лучших условиях идти не меньше шести часов. А сейчас потребуется минимум девять-десять часов. Значит, – он посмотрел на часы, – еще пять-шесть часов надо ждать!

– Да, не менее пяти часов, – подтвердил Жданов, – если только, – он понизил голос, – им вообще удастся дойти…

В этот момент он ощутил, что все еще сжимает в кулаке клубочек бумажной ленты. Нахмурившись, Жданов строго сказал:

– Просто сидеть и ждать отрадных вестей – занятие не для нас. Впереди много неотложных дел. Есть поручение Ставки. Рассаживайтесь, товарищи…

И первым пошел к длинному столу, покрытому зеленым сукном.

7

Командир роты, воентехник второго ранга Соколов получил приказание: явиться к восьми часам утра в штаб своего мостостроительного батальона. Отправляясь туда, он не предполагал, что ему поручат дело, от исхода которого во многом будет зависеть жизнь или смерть двух с половиной миллионов ленинградцев. Все, что происходило в то морозное утро на западном берегу Ладожского озера, точнее, широкого залива, именуемого Шлиссельбургской губой, лишено было внешней многозначительности…

Батальон располагался в районе деревеньки Коккорево, и почти до середины ноября главной его задачей считалось восстановление пирса, каждодневно разрушавшегося немецкой артиллерией и бомбардировками с воздуха. Пока не заледенела Шлиссельбургская губа, у этого пирса швартовались корабли военной флотилии и баржи Северо-Западного речного пароходства. Из Коккорева они доставляли на восточный берег сработанные в Ленинграде боеприпасы и военную технику, а обратно шли сюда груженные продовольствием.