Блокада. Том 2

Затем он увидел еще одну машину, тоже «эмку», с бело-серыми разводами зимнего камуфляжа, и твердо решил: «Если не замедлит хода, лягу перед ней на дорогу».

Анатолий побежал навстречу этой машине, размахивая руками, и тотчас заметил, что она сбавляет ход. В двух-трех метрах от него «эмка» остановилась. Сквозь слегка заиндевевшее ветровое стекло Анатолий увидел рядом с шофером бровастого человека в полушубке и шапке-ушанке, очевидно, командира. Бровастый распахнул дверцу и, высунувшись наполовину, строго спросил:

— В чем дело?

— Я прошу вас… я умоляю вас… — задыхаясь, бормотал Анатолий. — Мой отец умирает… Нужен врач… Нужен немедленно врач!..

— Спокойно, спокойно, — по-прежнему строго сказал командир, хмуря густые черные брови. — Где ваш отец? На работе, что ли?

— Нет, нет, он дома… Это совсем рядом… Совсем близко отсюда, — продолжал бормотать Анатолий. — Мой отец — архитектор Валицкий, известный человек, академик, я прошу вас…

Командир взялся за ручку автомобильной дверцы, и Анатолию показалось, что он собирается уехать. Анатолий обеими руками вцепился в край дверцы, крича в отчаянии:

— Я прошу вас, прошу!..

— Перестаньте зря тратить время, — услышал он в ответ. — Садитесь сзади.

Анатолий рывком раскрыл заднюю дверь, сидевшие за нею два автоматчика подвинулись, освобождая ему место. А командир, не спросив у него адреса, сам распорядился:

— На Мойку!

…Через три-четыре минуты машина остановилась у подъезда дома, где жили Валицкие. Командир вышел из кабины и приказал шоферу:

— В ближайшую поликлинику. Привезите врача…

Дверь в квартиру была распахнута. Анатолий забыл закрыть ее. Незнакомый военный вошел именно в эту дверь, как будто знал, что здесь живет Валицкий. Только в передней, обернувшись к Анатолию, спросил:

— Где он лежит?

— Сюда, сюда, пожалуйста, — заторопился Анатолий, забегая вперед.

…Валицкий по-прежнему неподвижно лежал на диване лицом вверх, свесив к полу безжизненную руку.

— Что с ним случилось? — спросил командир Анатолия.

— Я не знаю… Просто не знаю, — растерянно откликнулся тот. — Мы сидели, разговаривали, потом он встал и… почему-то упал.

Командир подошел к дивану, некоторое время сосредоточенно смотрел на Валицкого. Не оборачиваясь, сказал:

— Он дышит.

Да, да, теперь и Анатолий видел, что отец дышал. Полуобнаженная грудь заметно приподнималась и опускалась. Открытие это разом успокоило его.

— Значит, вы сын? — спросил командир, рассматривая теперь Анатолия.

Анатолий в свою очередь скользнул по незнакомцу изучающим взглядом. Хотелось увидеть его знаки различия, однако их скрывал тугой ворот полушубка. Войдя в квартиру, незнакомец снял лишь шапку со звездой и теперь держал ее в руках.

Но какие бы знаки различия ни носил этот человек, он, несомненно, был начальником. Анатолий торопливо застегнул ворот своей гимнастерки, схватил свой ремень, подпоясался и лишь после этого ответил ему:

— Да, я его сын, товарищ командир.

— Где служите?

— В отдельном строительном батальоне двадцать третьей армии, товарищ командир.

— Имеете образование?

— Да. Почти закончил строительный институт.

— Значит, служба по специальности?

— Так точно.

— Идите встречайте врача. Он должен быть сейчас.

Анатолий схватил шинель, шапку и послушно направился к двери…

«Эмка» подъехала минут через десять. Из нее вышел немолодой человек с небольшим саквояжем в руке. Анатолий выхватил у него этот саквояж и устремился к подъезду, приговаривая:

— Сюда, доктор… Скорее, пожалуйста…

Когда они вошли в кабинет Валицкого, командир сидел за письменным столом. Врач поздоровался с ним, как с давним знакомым:

— Здравствуйте, Сергей Афанасьевич!

— Здравствуйте, — ответил тот, вставая. — Прошу вас срочно заняться больным. Это очень нужный и… очень хороший человек. К сожалению, сам я спешу по неотложным делам. С вами останется сын больного. Если потребуется какая-то помощь с моей стороны, позвоните.

— Товарищ командир, — нерешительно подал голос Анатолий, — я через два часа должен возвращаться в часть. У меня увольнение только на сутки.

— Дайте вашу увольнительную, — приказал незнакомец.

Еще плохо отдавая себе отчет в происходящем, Анатолий торопливо вытащил из кармана отпускное свидетельство. Незнакомый военный вернулся к письменному столу, взял один из лежавших там карандашей, написал что-то на документе и оставил его там же, на столе.

Анатолий пошел проводить командира, и, когда они очутились вдвоем в пустом коридоре, тот спросил неожиданно:

— Там на столе… рисунок. Я нашел его на полу. Почему он смят?

— Я… не знаю, — дрогнувшим голосом ответил Анатолий. — Может, отец сам…

— Этого не может быть! — тоном, не терпящим возражений, прервал его странный военный. — Он сам этого сделать не мог. — Помедлил секунду, поднес руку к шапке и, перешагнув порог, захлопнул за собой дверь.

Анатолий медленно пошел назад, в кабинет отца, тщетно гадая: «Кто он такой, этот человек? Откуда знает отца и то, в каком доме квартируют они на Мойке? Почему так уверенно поднимался по лестнице — уж не бывал ли здесь раньше?.. И что он знает об этом злополучном рисунке?!»