Блокадные нарративы

Прочие командующие Ленинградским фронтом – генералы М. М. Попов, И. И. Федюнинский – персонажи для печати малоинтересные, упоминаются редко, в нейтральном контексте.

Слухи

В блокадной теме время от времени по известным причинам возникают кошки, собаки, вороны, голуби, крысы… Широко известна история ленинградской слонихи Бетти, погибшей под бомбежкой. В оккупационной печати история Бетти нам не попадалась и вряд ли попадется, поскольку она не украшает ни германского артиллериста, ни германского летчика, судя по рекламе, известных своей нежной любовью к животным. Взамен слонихи Бетти в этой печати нам предлагают историю бегемота «Красавица» из того же ленинградского зоосада:

Зверями зоологического сада долго питались его администрация и служащие, – утверждает мемуарист. – Съели: верблюдов, оленей, ишаков, рыб из аквариума. Была очередь за бегемотом. Директор Зоосада по телеграфу запросил Москву: «Можно ли употреблять в пищу это животное». Из Москвы последовало категорическое запрещение[607].

Не очень понятно, куда отнести этот сюжет – к авторскому вымыслу или к городским слухам. В том, что бегемот пережил блокаду, сомнений нет. Известно, что он ушел в нильское зазеркалье только в 1951 году. Насколько мы представляем себе автора повести о бегемоте, не исключено, что здесь мы все же сталкиваемся с городскими слухами, а не с авторским вымыслом. Представить себе, что бегемота (около 2 т.) действительно собирались пустить на мясо, все же нам, сегодняшним, тяжеловато. Но даже если так оно и было, если собирались порубить его на котлеты, зачем же непременно телеграфировать в Москву? У Жданова, что, не хватало полномочий распорядиться судьбой млекопитающего из отряда парнокопытных, подотряда свинообразных?

Типологически близкую источниковедческую задачку мы находим в повествовании, где рассказывается дежурный, казалось бы, сюжет об эвакуации еврейского населения из города:

…при эвакуации Ленинградского зоологического сада в числе отравляемых вместе с садом сотрудников больше половины оказались евреями. Все они были вновь приняты взамен уволенных русских рабочих, работавших в саду десятки лет. Жиды пронюхали, что военкомат дает специалистам зоосада броню от мобилизации[608].

Полагаем, что и здесь мы скорее сталкиваемся со слухами, нежели с авторским вымыслом.

Конечно, неплохо было бы поднять бумаги отдела кадров Ленинградского зоосада за вторую половину 1941 года, чтобы твердо заявить: кардинальной смены кадров по национальному признаку в Ленинградском зоосаде за искомый период не наблюдается…

Не знаем, куда отнести всем нам с детства знакомые рассказы о «зеленых цепочках», о корректировщиках огня, затаившихся на крышах ленинградских домов и посылающих световые сигналы немецким бомбардировщикам. Вероятно, одно из первых в литературе упоминаний об этих чудо-корректировщиках мы находим в статье Дм. Рудина «День ленинградца»:

…раздается сирена воздушной тревоги. Сразу же в вечернем небе взлетают сигнальные ракеты. Это так называемая «пятая колонна» показывает летчикам, где расположены военные объекты[609].

А вот как реагировали на «зеленые цепочки» германские спецслужбы:

По ночам во время налетов немецкой авиации передаются световые и ракетные сигналы, которые в большинстве случаев не имеют никакой связи между собой и своей бессмысленностью отражают типично русский характер. Типично русским является стремление официальной пропагандой усилить психоз своих агентов: во время ракетных обстрелов была поднята на ноги вся служба противовоздушной обороны. Лихорадка преследований призвана заглушить усталость и депрессию[610].