Блондинка без памяти (СИ)

  Начальник стражи догадался, что трактирщик не хочет показывать свой тайник.

  При желании тайник найти легко, но зачем это желание, если трактирщик и так покорный, почти друг.

  Claus спустился в подвал, взял блондинку за руку.

  - У тебя новый хозяин, - голос трактирщика опустился.

  "А разве ты был моим хозяином?

  У меня нет и не может быть хозяина!" - блондинка писала на ходу, у нее получалось отлично.

  - Странный выдался день, - Claus подвел блондинку к начальнику стражи.

  Все зачарованно разглядывали необычайной красоты голую блондинку.

  - Искандер не обманул, - Kioko обошел блондинку по кругу. - Из-за нее отношения князя станут натянутыми с соседями и любовницами.

  Насколько я жестокий и решительный, настолько князь изнеженный и самовлюблённый, - Kioko не боялся, что его подчиненные передадут слова князю.

  Князь посмеется над этими словами, да еще и наградит Kioko за смелость.

  А доносчик заснет вечером в казарме, и утром не проснется.

  Девушку вывели из трактира.

  - Нет, не вывели, а она за собой ведет вас, - Claus прошептал, но начальник стражи его услышал.

  - Не по твоему рангу эта блондинка, - Kioko с сочувствием смотрел в глаза трактирщика. - Она бы тебя погубила.

  - Она погубит любого, - лицо трактирщика исказилось в страшной улыбке.

  - Сегодня вечером ты придешь к Базилю?

  Соберутся достойные мужчин! - Kioko шепнул, чтобы его не услышали подчиненные.

  - К Базилю? Кто это? Ах, Базиль, продавец устриц.

  Базиль, так Базиль.

  Что Базиль, что Lucio, все одно. - Claus закрыл за стражниками и блондинкой дверь.

  - Пропала мечта моего детства.

  Нет, не пропала, а осталась по-прежнему, мечтой.

  Кто знает, может быть, когда-нибудь она снова вернется в мой трактир.

  Когда-нибудь, но не при моей жизни! - Claus открыл бутылку дорогого легкого вина, залпом ее выпил, закусил устрицами и виноградом. - Ишь ты, устрицы сомлели, виноград потерял первозданную свежесть, - он повторил написанное прекрасной блондинкой. - Что господа находят в устрицах и винограде?

  Прав Lucio, мне не понять благородных.

  И Kioko тоже прав, что эта блондинка не для меня.

  Все правы, один я только неправ. - Вино слегка шумело в голове, но нужного состояния отрешенности от мира не давало.

  Claus прибегнул к проверенному способу: приложился к ведру с ромом.

  Закусил почти не протухшей свининой.

  - Я рано поднимаюсь, я не сова, - Claus подобрал голубое платье, от которого отказалась блондинка. - Просыпаюсь за час до восхода Солнца, и тут же начинаю переживать, что день не удастся, что все будет плохо, и мои доходы упадут.

  А у Andre мерзко пахнут ноги, когда он волнуется, запашок хуже, чем от кислой капусты.

  Я не Andre, я другой, и когда открываю рот, то говорю только умное, или принимаю в рот пищу.

  Если вижу у друзей недостатки, то сразу об этом говорю громко и всем.

  Почему я суетлив на кухне, перемываю посуду, и часто нюхаю продукты и одежду? - Claus понюхал голубое платье.

  Ему показалось, что оно хранит благоухание рук блондинки.

  Трактирщик разделся перед зеркалом догола, долго разглядывал свое отражение и стался довольным. - Блондинка, почему я ей не понравился?

  Она разбила мое сердце, а я уже не помню, как она выглядит.

  Помню только блистательную красоту, ослепительное изящество, а остальное забываю.

  Не хочу даже думать о ней! - Claus с трудом натянул на себя белые чулки, из подаренных управляющим лавкой дорогой одежды.

  К чулкам добавил кружевные белые трусики.

  Одежда отчаянно мала для него, но с треском налезала. - Никакого нет вкуса у Lucio.

  Врет он все.

  Разве под полупрозрачное голубое платье одевают белое нижнее белье?

  Я простой трактирщик, но понимаю, что так нельзя. - Claus погрозил своему отражению пальцем. - А, может быть, я больше понимаю в красивом, чем понимает Lucio?

  Блондинка облагородила меня? - Безутешный трактирщик выпил еще рома, с треском натянул на себя голубое изящное платье за две тысячи золотых экю.

  Не заметил, что платье лопнуло на спине, поэтому и налезло на него.

  Выполз из подвала, в зале забрался на стол и попытался станцевать.

  Свалился со стола, но танец продолжил среди скамеек.

  И казалось трактирщику, что танцует он замечательно, и сам он потрясающий мужчина, и поэтому чувство облегчения вытесняло остальные чувства.

  Дальше Claus пил без меры.

  Перед открытием трактира Andre нашел хозяина заведения в луже блевотины и рома посреди зала.

  - У Lucio и у Базиля Claus побывал, их влияние, - Andre принес лед из короба, насыпал на спину хозяина. - Голубое платье дорогое, для аристократок, не меньше, чем две тысячи золотых экю стоит, и женское нижнее белье фирменное. - Andre не так прост, как выставлял себя в трактире перед посетителями. - Все испоганил Claus, все безвозвратно испорчено.

  Но это его, хозяйское дело, поступает так, как хочет! - Andre почувствовал прилив жалости и уважения к хозяину.

  - Рембрандт! Венера! - Claus дергался под таящими кубиками льда, булькал.

  - Привет, красавчик! Очнулся? - Andre запустил руку в волосы трактирщика. - Будет нам и Венера, будет и Рембрандт.

  Пора открываться! - На этом Andre поставил точку.