Блондинка и два брата-аристократа

Герцог хлопнул в ладоши, и поднялась огромная красная занавеска сбоку от него. За ней оказался огромный белый экран. Прям как в кинотеатре. Итак, первые минуты на рекламу? Мы с Никой вечно опаздывали в кино на двадцать минут. И всегда приходили аккурат к началу фильма.

На экране появилось изображение лабиринта. Камера провела между запутанными ходами, показывая, через что придется пройти «игрушкам». На полу виднелись квадратики с рисунками. Прям как в монополии.

— Дамы и господа! Напоминаю правила. Сейчас начнется продажа игрушек. После продажи запустится полигон. Все просто: вы бросаете кубики — игрушки ходят. Каждая клетка обладает своей особенностью. И спешу вас обрадовать — мы добавили еще пятнадцать новых клеток. Скучать вам точно не придется! — продекламировал герцог. Девушка рядом с ним даже голову не поднимала. — Всего у нас пятьдесят человек. Делим на пять групп по десять в каждой. Как и было установлено — «игрушка» и хозяин за первое место получают приз и делят его поровну.

Люди в зале восторженно закивали. А я насторожилась. Мне очень и очень не понравились правила.

— Начинаем торги! Наш неожиданный лот! Дмитрий Коргар!

Экран засверкал, и посреди появилось изображение серой стены, возле которой в шеренгу стояли люди. Изображение сместилось ближе к Дмитрию.

Я невольно залюбовалась его синими глазами, глядевшими на его окружение со скукой. Его совершенно не волновало то, что сейчас будет происходить.

— Кто даст денег за когда-то сбежавшего аристократа? Кто возьмет на себя честь управления им?!

Послышались голоса.

— Двадцать золотых!

— Двадцать пять!

— Сто золотых!

— Мы не будем его выкупать? — спросила у Виктора.

— Ни в коем случае. Он сам пошел на это. Пусть развлекается, — пожал плечами Виктор. — Тем более, наши финансы поют романсы. Тебе Амелия понравилась?

Чего? На что он намекает?

— В смысле?

— В смысле подружкой обзавестись не хочешь? На часик или на два? — спросил он.

До меня, как до жирафа, доходило, что он имеет ввиду. То есть он хочет бросить меня одну, пока Дмитрий играет. Они играют с людьми. И делают это так спокойно, как дышат воздухом. В голове такое не укладывается! Не вписывается подобное в картину моего мира. Мне всегда казалось, что подобного не существует, что это плод воображения. Но оно есть. Если есть власть и деньги — есть и люди, которые играют другими людьми.

— Тысяча золотых! — раздалось от мужа Амелии, прижимавшего жену за талию. Торги за Дмитрия продолжались.

Каждый пришел со своей «игрушкой».

— Нам тоже придется играть, — я посмотрела на Виктора.

— Да, играть будешь ты. Выкупим самого последнего оставшегося участника, и дело в шляпе.

— Нет, — чуть не крикнула я.

Я не смогу. Это же живые люди! Сама по себе идея, что придется кем-то играть, и этот кто-то — живой человек, приводила меня в ужас. У меня герои в играх умирали на первом легком уровне, сделав один шаг. А тут — живые люди!

— Я не могу, просто не могу…

— Сестрица, — Виктор повернулся и посмотрел на меня тяжелым надменным взглядом. — Эти люди знают, на что идут, соглашаясь играть. Каждый из них пришел сюда ради быстрых денег. Каждый обладает магией и навыками для выживания.

Хорошая попытка меня настроить. Но не верю. Просто внутренне не верю, и тут меня не убедить.

— Я не могу так. Знать, что жизнь человека зависит от моей удачи, от того, как моя рука выкинет то или иное число.

— Десять тысяч золотых — раз! — крикнул герцог.

— Десять тысяч золотых — два!

— Десять тысяч золотых — три! Продано Вильгельму Страунду!

Мне хотелось рыдать, но я сдерживалась.

— Виктор, милый, — раздался сладкий, приторный голос Амелии позади братца. — Если девушка не хочет играть, не стоит ее заставлять.

Виктор обернулся. Амелия и её муж подошли к нам. А у того довольно-таки симпатичное лицо — густые брови, орлиный нос. И на вид ему лет сорок.

— Вильгельм Страунд, — мужчина протянул руку Виктору.

— Виктор Коргар. Моя сестра — Светлана Коргар, — представил меня.

А у меня, как всегда, из-за страха все зависает. Я не понимаю, что должна сделать или сказать. Эти люди купили Дмитрия. Они будут им играть, его жизнь в их руках.

Но Страунд сам взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону руки.

— Я так удивлена, что вы не влезли выкупать брата, — продолжала красавица. — Но ничего. У меня легкая рука, и я с радостью поиграю им.

— Рад, — процедил Виктор.

— Мы решили оставить его под конец. Сперва пойдут самые слабые игры, — сказала она, отпивая из бокала. — А ваш брат достоин играть с сильнейшими.

Все как в тумане. Герцог вещал про лоты, люди их скупали.

— Ужасное зрелище. Неужели правитель это позволяет? При мне бы такой дикостине было, — вставила Чарниза.

Удивительно, что некроманту не нравятся игры со смертью.

— Хотя я бы в любом случае выиграла. Если б моя «игрушка» умерла, я бы ее тут же воскресила.

Очередь доходила уже до последних, и Виктор купил кого-то за двадцать золотых.

— Блонди, — перед глазами щелкнули пальцы. — Соберись. Вот, возьми карточку. У нас третья группа. Наша игра начнется часа через четыре. Амелия!

Виктор вновь позвал ту красотку.