Блондинка хочет замуж-2, или Весна в Хьюстоне

Добравшись домой, уставшие от бродилок и эмоций, мы включили телевизор. Ну надо же, прямо в тот момент вели репортаж с этого праздника, и мы на нем были центральными фигурами! Наши телефоны зазвонили одновременно, мы с Виктором не успевали подтверждать друзьям и знакомым, что да, это были именно мы, занесла же вот так нелегкая. После этого ещё месяц мы были гвоздями программы каждой дружеской вечеринки.

Однажды мы приехали на выходные в Хьюстон, и я закапризничала, все мне было не так и не этак. Надувала губы, ничего не радовало, любая попытка развлечь только раздражала. Не помню точно причину, но, кажется, это был мягкий намек кого-то из родственников Виктора, что мне неплохо было бы заняться французским языком. Точнее, той его разновидностью под названием креольский, на котором они все говорят. Мне нравятся языки вокализированные, с большим количеством гласных, на письме отражаемые именно в количестве произносимых слогов, а не иначе. Поэтому я обожаю испанский, и откровенно отторгаю языки, в которых в каждом слове при написании оказывается в два-три раза больше букв, чем произносится. Так что никогда не хотела изучать французский, каталонский и иже с ними. Но и бестолковый невестой, неспособной к элементарным знаниям, выглядеть не хотелось. Поэтому я начинала читать книгу "Самоучитель французского языка" и тут же бросала. Ещё какая-то кузина Виктора объявила, что пока я не начну разбираться в приправах креольской кухни, я гроша ломаного не стою, как хозяйка . С самом деле, приправы, соусы и их комбинации, особенно к блюдам из морепродуктов, были совсем не просты для запоминания и использования. Особенно если учесть, что к каждому блюду их подается минимум три.

В ответ я не вытерпела и напомнила ей анекдот широкого хождения, про жителей Луизианы. Якобы они настолько всегда были бедны, что, чтобы разнообразить вкус, и хоть как-то отличить рис с креветками от риса с рыбешками, изобрели сочетания пахучих трав, которые делают еду вовсе не похожей ни на рис, ни на креветки, ни на рыбёшки.

Многотрудные обязанности жены креольца вырисовывались всё яснее и казались всё скучнее. А больше всего подтачивла навязчивая мысль: " Может, мне в принципе не нравится обязанности жены, неважно уже, чьей?» Я отгоняла эту мысль, заставляя себя думать о замужестве, как о чем-то желанном и прекрасном, да и просто пытаясь переключиться на более приятные вещи и впечатления. Обычно это легко удавалось, ведь Виктор старался, как мог.

Вот и в этот раз, видя мое скрытое беспричинное раздражение, он вдруг сказал: «А давай махнем в Корпус Кристи! Там ведь чистая прозрачная вода и песчаный пляж, всё, как ты любишь». От такого предложения я не в состоянии отказаться в любом настроении, хотя оно и удивило – это же пять часов езды в одну сторону! «Если едем, то прямо сейчас», – торопил Виктор, и я схватила купальник и запрыгнула в машину. Пять часов в один конец, купание в море, час на солнечные ванны, час на обед в ресторане, пять часов обратно в Хьюстон. Теплое прощание, и мой мужчина отправляется в Луизиану, чтобы ещё семь часов отсидеть за рулём, приехав на место, как минимум, к полуночи, и встать на работу в пять тридцать утра. За такие поступки я своего жениха уважала, и всё больше склонялась к мысли, что, уж если решилась выходить замуж, то выбор сделан удачный. Мы назначили свадебную церемонию на 7 сентября – это было ближайшая дата, когда Виктор мог взять новый недельный отпуск. Он настаивал на беззаботном совместном проведении медового месяца, и считал неприемлемым выход на работу на следующий день после торжества. Я радостно согласилась с датой, но по своим собственным причинам: был конец июня, и я надеялась до сентября съездить ещё в Россию и в Европу.