Блондинка с пистолетом

По всей видимости, хозяин развлекательного центра считает себя великим кинодеятелем. Он не только показывает кино, он его еще и снимает. Только вот фильмы у него весьма специфические. Детская порнография и садомазохистские игрища с реальными убийствами в финале. Об этих нечеловеческих экспериментах в области кинематографа известно на уровне оперативных данных, прямых доказательств существования порностудии нет, поэтому и нельзя предъявить обвинение хозяину заведения и его пособникам. Но нельзя допустить, чтобы эти ублюдки продолжали творить свои мерзости. Поэтому за дело взялась Лариса. Агент ООSex, леди без страха и упрека в действии. Она должна обнаружить тайную студию, вывести порнодельцов на чистую воду и отправить их в тюремную камеру. А там за них возьмутся такие же уголовные режиссеры и устроят им промывание мозгов через задний проход...

Лариса оделась неброско. Мешковатые джинсы, дешевая спортивная куртка на синтепоне, стоптанные кроссовки. Волосы спрятаны под шапочку, на лице ни грамма косметики. Она нарочно ссутулилась, чтобы казаться серой мышкой. И прямым ходом направилась к охраннику на входе.

– Куда? – голосом средневекового стража грозно спросил он.

– Я по объявлению, на работу устраиваться... – робко посмотрела на него Лариса.

Лицо у парня осталось пресным. Никакого восторга. Ему совершенно все равно, будет она здесь работать или нет. Похоже, она справилась с ролью серой мышки. А может быть, этот качок в свое время переусердствовал с анаболиками и теперь у него не стоит...

– Проходи, – лениво разрешил он. – Первая дверь направо...

Перед широкими раздвижными дверьми в огромный вестибюль находился небольшой холл. Справа дверь, первая и единственная. «Заместитель управляющего Харитонов А.М.»... Полная аббревиатура «ХАМ». Что, если так оно окажется в действительности? Впрочем, крестить с ним детей Лариса не собиралась...

Она постучалась в дверь и тут же услышала бодрый голос:

– Да!

Кабинет был небольшой, но светлый и удобный. Свежий ремонт, дорогая офисная мебель. И на фоне всего этого за широким столом в кресле с высокой спинкой сидел мужчина средних лет. Конусообразная голова – узкий лоб, широкий подбородок, волос на голове по минимуму, зато брови густые, кустистые. Глазки маленькие, взгляд вроде бы теплый, только уюта в этом тепле примерно столько же, сколько его было когда-то в печах крематориев в Освенциме.

– Александр Михайлович? – наугад спросила Лариса.

– Антон Матвеевич, – с радушной улыбкой на устах поправил ее Харитонов. – Что вам угодно, милая девушка?

– Мне бы на работу...

Улыбка исчезла, взгляд подернулся ледяной корочкой. Небрежным движением руки он показал на кресло, но Лариса осталась стоять. Харитонов не настаивал.

– И кем бы ты хотела работать? – Его глазки-буравчики без спроса лезли Ларисе в душу.

Она не сопротивлялась. Но выставляла напоказ ложную картинку.

Серая мышка как снаружи, так и изнутри.

– Уборщицей.

– Шутишь? – несколько удивился он.

– Нет.

– Сортиры драить, блевотину за клиентами убирать?

– Ну, если это будет в моих обязанностях...

– Руку свою покажи! – скорее потребовал, чем попросил он.

Лариса послушно подала ему свою руку. Он выложил ее ладонь на свою волосатую пятерню, какое-то время внимательно рассматривал.

– Красивая у тебя рука. Нежная, холеная... С такими руками уборщицами не работают...

– Но так я же перчатки буду надевать...

– Будешь. Но никогда не надевала... Да и внешность у тебя не для уборщицы. А ну-ка шапочку сними...

Лариса сняла шапку, ее волосы рассыпались по плечам.

– А курточку снимешь? – заинтересованно спросил Харитонов.

Под курткой у нее был недорогой, серого цвета джемпер. Но он так плотно облегал ее тело...

– Ты бы это, распрямилась... Да, вот, так... Ба! Да у тебя фигурка, как у фотомодели. А лицо хоть сейчас на обложку... А она – уборщицей!.. Э-э, девушка милая, кого ты провести хотела? У меня на красавиц глаз наметан, ты хоть пеплом голову посыпь, я тебя все равно раскушу...

– Зачем мне голову пеплом сыпать? – удивленно посмотрела на него Лариса.

– А зачем красоту свою прячешь?

– Я не прячу, – пожала она плечами.

– Но и напоказ не выставляешь.

– Я же не фотомодель...

– А что тебе мешает стать ею?

– Спасибо, уже была...

– Так, так, так... Ты сама откуда?

– Из Москвы...

– Понятно. А лет сколько?

– Двадцать четыре...

– А выглядишь на семнадцать... Значит, фотомоделью, говоришь, была.

– И не только...

– Что значит – не только?

– А то вы не знаете, чем еще фотомодели подрабатывают. Не все, конечно...

– Да все, все! – возбужденно замахал руками Харитонов. – И сколько ты брала, это, за подработку?

Вопрос такой же откровенный, как и сам намек.

– Сколько надо, столько и брала! – достаточно жестко отрезала Лариса. – Сейчас не беру...

– А что такое?

– Слово дала... Мама меня и раньше доставала, хватит, говорит, блудовать. А когда умирала, взяла с меня клятву, что я больше никогда... В общем, я на мамином смертном одре поклялась, что больше никакого греха...

– Значит, за деньги ни-ни?

– Абсолютно верно!

– А по любви?

– Любовь придумали, чтобы за это не платить...