Блондинка. Том I

Норма Джин засмеялась и покраснела. (Сотрудники госпиталя были совсем рядом и могли услышать. Торчали в дверях. Жадно впитывали все, что можно было увидеть и услышать во время посещения «Мэрилин Монро».) Глэдис, разумеется, пошутила; просто ей не нравился химический запах, исходивший от выбеленных волос Нормы Джин, который смешивался с терпким ароматом «Шанели». Эти духи подарил ей В. Растерянная, Норма Джин пробормотала слова извинения. Глэдис лишь пожала плечами. То ли давала понять, что прощает, то ли в знак безразличия. Похоже, она медленно пробуждалась от транса. Ну, в точности Нелл. Нет, я ничего не крала у нее, клянусь.

Настал момент подношения даров. Норма Джин уселась рядом с Глэдис на продавленный диван и протянула ей сборник стихов и корзиночку с фруктами. Глэдис буркнула слова благодарности. Видимо, ей нравилось получать подарки, пусть даже она редко ими потом пользовалась, а иногда просто раздавала кому попало сразу после ухода Нормы Джин. А если их крали у нее соседки по палате, проявляла полнейшее безразличие. Я ничего не крала у этой женщины, клянусь.

Как обычно, говорила в основном Норма Джин. Она решила, что Глэдис ни к чему знать о Нелл; что Глэдис ничего не должна знать об этой зловещей мелодраме «Входить без стука», героиней которой являлась молодая женщина с серьезными нарушениями психики. Женщина, которая срывается и едва не убивает вверенную ее попечению маленькую девочку. Такой фильм просто противопоказан Глэдис Мортенсен, равно как и многим другим пациентам Норуолкской больницы. И однако Норма Джин не смогла побороть искушения и все же сказала Глэдис, что работает последнее время актрисой — «очень серьезная и ответственная работа». Рассказала также, что все еще состоит на контракте со Студией; что недавно в «Эсквайре» была напечатана статья о ней, где ее назвали одной из самых многообещающих голливудских старлеток.

Глэдис слушала все это в своей обычной сомнамбулической манере. Но когда Норма Джин раскрыла журнал и показала ей шикарный, просто потрясающий снимок «Мэрилин Монро» во всю страницу, на котором она красовалась в платье в блестках с низким декольте и так весело улыбалась в камеру, Глэдис растерянно заморгала. И долго не сводила со снимка глаз.

Норма Джин заметила извиняющимся тоном:

— Это платье! Студия его предоставила. Оно не мое.

Глэдис недовольно буркнула:

— Так ты что же, носишь чужие платья? А что, если они грязные? Это-то хоть чистое?

Норма Джин нервно усмехнулась.

— Вообще-то я редко пользуюсь чужой одеждой. Только на съемках и в случае необходимости. Говорят, Мэрилин очень фотогенична.

— Ха! — буркнула Глэдис. — А отец твой об этом знает?

Норма Джин растерянно спросила:

— М-мой отец? Что знает?

— Да об этой самой «Мэрилин».

Норма Джин помялась и ответила:

— Вряд ли он знает мой псевдоним. Откуда он может его знать?

Глэдис, судя по всему, заводилась все больше. Смотрела на нее с гордостью, с материнской любовью, словно окончательно пробудилась после долгих лет транса. Любовалась, будто спелыми соблазнительными фруктами, этим парадом роскошных молодых красоток, любая из которых могла бы быть ее дочерью. Норма Джин слегка поежилась, словно ей сделали строгий выговор. Она будет пытаться достать его через меня. Я нужна ей как средство. Она любит его, не меня.

Тогда Норма Джин решила схитрить.

— Если б ты назвала мне имя отца, я бы послала ему этот журнал. Могла бы… звонить ему иногда. Ведь он еще жив, да? Все еще живет в Голливуде?

Норма Джин решила не говорить матери, что на протяжении нескольких лет пыталась отыскать своего исчезнувшего отца. Расспрашивала разных добрых людей, и кое-кто из них (в основном то были мужчины) называл ей имена. Но все дальнейшие поиски ни к чему не приводили. Да они просто смеялись надо мной. Я знаю. Но я не сдамся, никогда!

(На одном из приемов она нервно флиртовала с самим Кларком Гейблом, пила с ним шампанское. Шутила, намекала этому знаменитому человеку, что они, вполне возможно, родственники. Гейбл казался заинтригованным и растерянным. Он никак не мог понять, на что намекает эта шикарная молодая блондинка.) Норма Джин повторила:

— Если б ты сказала мне имя отца. Может, тогда…

Но Глэдис словно погасла. Закрыла журнал. И ответила плоским безжизненным голосом:

— Нет.

Норма Джин расчесала матери волосы, немного их взбила, сняла прозрачный черный шарф, тоже подарок от В., и обернула им морщинистую шею матери. Затем взяла ее за руку и вывела из больницы. Она заранее договорилась с лечащим врачом, что поведет мать на прогулку; Глэдис Мортенсен был пациенткой с привилегиями. Они шли, и весь персонал провожал их одобрительными взглядами и улыбками. А доктор X., тоже с улыбкой, заметил:

— Какая вы у нас сегодня красавица, миссис Мортенсен!