Блондинка. Том II

Но сейчас я стала играть лучше. Я имею в виду после Нью — Йорка.

Да, это так.

Значит, я могу собой гордиться?

Думаю, ты имеешь полное право гордиться собой.

А ты собой гордишься, Папочка? Своими пьесами?

Да. Иногда. Во всяком случае, стараюсь.

Я тоже очень стараюсь, Папочка! Нет, правда!

Знаю, милая, знаю. И это хорошо, это очень здорово.

А все другие, они просто не сводят с меня глаз, только и ждут, чтобы я оступилась. Раньше этого не было, раньше я была никемv А теперь я «Мэрилин», вот они и ждут. Как тогда, в Нью-Йорке…

Дорогая, в Нью-Йорке все было замечательно. Ты показала себя с самой лучшей стороны. Впервые выступала на сцене перед публикой и всем очень понравилась. И ты прекрасно это знаешь.

Но кок otcc я боялась! О Господи, до чего же я трусила!..

Так всегда бывает в театре, милая. Все мы трусим и нервничаем перед выходом на сцену.

Мне кажется, я не смогу жить с этим дальше. Сначала страх, а после чувствуешь себя совершенно опустошенной.

Для выступления на сцене нужны долгие недели репетиций. Шесть недель — это минимум. Совсем не то, что читка.

Папочка, знаешь, мне так бы хотелось спать по ночам… но, с другой стороны, может, и лучше, что я не сплю. Я боюсь своих снов… И луна, и звезды, они такие яркие. Я привыкла к городу. Если б ты был со мной, Папочка, я бы смогла уснуть! Я бы любила, любила, любила тебя, а потом — бац! глядишь, я уже сплю.

Скоро, дорогая. Я буду с тобой очень скоро.

Может, даже вообще не проснусь, так крепко буду спать.

Ну, это ты в шутку, ведь правда, милая?

Ничего я не шучу! Потому, что люблю тебя. И не хочу без тебя быть. Когда мы поженимся, все ночи будем проводить только вместе.

Только так и не иначе! Уж я об этом позабочусь.

А я не рассказывала тебе, Папочка, об этой сцене родео из фильма? Шери идет на родео. И лезет по трибуне наверх. И лезть ей очень неудобно, потому что на ней туфли на высоких каблуках и узкая юбка. И кожа у нее такая бледная. Знаешь, мне специально делали кожу бледной, нанесли такой специальный, белый, как мел, грим, и не только на лицо, но вообще на все открытые части тела. Она единственная во всей этой толпе, кто выглядит… так странно и непривычно, ну совсем как печальная бледная луна. И еще на ней женский наряд. А на всех остальных женщинах брюки и джинсы, как на мужчинах. Они радуются, веселятся…

А что же Шери, разве не веселится?