Блондинка в беде

— Вы ставите меня в тупик, мистер Кинг, — сказал я медленно. — Как вы только что мне сказали, никто точно не знает, была ли смерть Блейна несчастным случаем или самоубийством, и никто еще не доказал, что женщина, которая находилась в машине Блейна, была Деллой Огэст. Но через несколько дней после смерти Блейна вы берете на себя роль судьи, присяжных заседателей и исполнителя приговора. Не имея при этом никаких конкретных свидетельств преступления, не выслушав доводов защиты обвиняемой, вы признаете Деллу Огэст виновной и сами решаете, каким должно быть ее наказание, и сами приводите свой приговор в исполнение!

Кинг сложил бумаги, которые лежали перед ним на столе, и затем свирепо посмотрел на меня. В его глазах я увидел нескрываемую злобу.

— Я не намерен больше ничего объяснять, — сказал он холодно. — Вы пришли ко мне с тремя вопросами: была ли Делла Огэст включена в черный список, кто сделал это, почему это было сделано? Я ответил на все эти три вопроса, мистер Холман!

— Если я сумею доказать вам, что за смерть Родни Блейна несет ответственность кто-то другой, — сказал я, — исключите ли вы ее имя из черного списка, мистер Кинг?

— У меня есть для вас короткий, но дельный совет, — резко сказал он. — Идите к Делле Огэст и скажите ей, что вы не можете ничего сделать, чтобы помочь ей в этом деле, и никто не сможет помочь ей. Затем забудьте об этом и найдите себе другого клиента!

— А если я не брошу этого дела? — спросил я. — Допустим, мне повезет и я найду доказательства того, что не Делла Огэст, а кто-то другой виноват в смерти Блейна? Если вы и после этого не захотите послушать меня, мистер Кинг, я вынужден буду опубликовать доказательства, с тем чтобы другие люди, которые имеют вес в кинопромышленности, смогли узнать обо всем.

— И что, вы предполагаете, это даст вам? — спросил он с ядовитым сарказмом.

— Барни Райэн объяснил мне существо ваших финансовых операций, — сказал я честно. — Тот факт, что очень многие люди должны вам крупные суммы денег, конечно, служит важным рычагом, когда вы хотите повлиять на них, но я не думаю, что большинство" лиц, занимающих ведущее положение в кинобизнесе, — я имею в виду тех, кого знаю, — будут продолжать бойкотировать кого-либо, узнав, что этот человек не виновен.

— Вы наивный человек, мистер Холман, — сказал он презрительно. — Наивный, самоуверенный и глупый. Я должен был понять это в тот самый момент, когда вы вошли ко мне, и мне не следовало бы тратить свое время, пытаясь вести с вами интеллигентный разговор. С дураками надо говорить прямо, потому я теперь буду говорить с вами прямо. Если вы, Холман, будете продолжать это бессмысленное расследование в интересах Деллы Огэст, я позабочусь о том, чтобы ваше имя также попало в черный список в течение ближайших сорока восьми часов. Теперь вам остается сделать выбор. Всего доброго.

Я встал с кресла и вышел из комнаты, не высказав прямо того, что думал о нем самом, о его предках и о его сомнительных личных склонностях, хотя я очень хотел сказать ему несколько коротких, хлестких слов. Донкихот Холман сразился сегодня с большим числом ветряных мельниц, и вокруг него уже достаточное количество сломанных копий, решил Рик Холман.

Я вышел из дома, тихо закрыл за собой входную дверь и был уже на полпути к своей машине, когда меня окликнул мягкий голос. От бассейна ко мне быстро приближалась миссис Джером Т. Кинг. И одного взгляда на все изгибы ее красивого тела было достаточно, чтобы моим телом вновь овладела томительная боль.

Она внезапно остановилась в одном шаге от меня, ее ярко-синие с зеленоватым оттенком глаза застенчиво смотрели мне в лицо.

— Привет, — сказала она детским голосом.

— Привет, миссис Кинг, — ответил я весело, подражая ей.

— Я — Моника, — сказала она доверчиво. — А вы — Рик, не так ли? Мне нравится это имя — Рик. Хорошее имя.

Хотя она просто стояла, ее тело все время находилось в движении. Я понял: это оттого, что в ней заключено много жизненной энергии. Ненужный глубокий вдох поднимал ее пышные груди на дюйм, так натягивая бюстгальтер, что он готов был лопнуть. Ее округлые бедра вращались, как на шарнирах, описывая серию небольших, по-видимому бесцельных кругов. И эти бедра терлись друг о друга в каком-то самозабвенном экстазе. Она приподнималась на носки, и ее лодыжки напрягались. Она упорно не замечала движений, которые делало ее тело, но любой мужчина, который стоял бы так близко к ней, как я, не мог бы не ощущать с немыслимой остротой даже самого тонкого движения каждой ее мышцы под гладкой загорелой кожей.

— Вы уже закончили свои дела с Джеромом, Рик?

— Конечно.

— Я надеялась, что вы оба придете сюда поплавать, чего-нибудь выпить или просто посидеть у бассейна. — Она нерешительно улыбнулась. — Вы должны прямо сейчас возвращаться к себе на работу, Рик?

— Нет, не должен, — сказал я охрипшим голосом, — но я уверен, что самым разумным было бы немедленно вернуться.