Блондинка в походе к морю (СИ)

  Она смехом пыталась сбить неловкость, оттого, что идет обнаженная.

  Девушка постоянно, словно случайно, прикрывала ладошками грудь и ниже живота сзади и спереди, встряхивала волосы, чтобы они ложились густым покрывалом на белоснежное тело, но тогда волосы закрывали проход, и Vanessa натыкалась на деревья.

  Но ничто не могло понизить градус ее настроения.

  Мнимая или действительная колдунья болтала без умолку, отходила от собственной смерти:

  - Меня никто не гладил по головке, поэтому я сама себя гладила, - обиженный вздох, но он тут же переходит в заливистый смех. - В нашей деревне простые нравы, нет долгого времени на ухаживания за девушками.

  Пришел парень в гости, сел на лавку и сразу лезет жениться.

  Мне не нравились подобные отношения, я хотела прикасаться, раздвигать губами губы и часами беседовать с мужчинами на отвлечённые темы, поэтому меня недолюбливали и называли ведьмой.

  Недавно заходит господин бургомистр, нет, сначала вошло в дверь его огромное брюхо, - Vanessa попыталась изобразить толстяка, выпячивала животик, но абсолютно плоский живот никак не походил на брюхо бургомистра. - Я сидела за столом и скучала.

  Бургомистр положил живот на стол, пальцами поднял мой подбородок и начал меня целовать - без страсти, без неистовства, без любви, а с деловым расчетом.

  Я сидела неподвижно, ждала, что дальше произойдет, следила, как скользят пальцы бургомистра по моей груди, но не понимала - зачем это все.

  За окном падал серый вечер.

  "Мешок картошки", - произнес бургомистр.

  "Мешок картошки?" - я переспросила.

  Бургомистр двумя словами разбил романтическую обстановку; нельзя на свидании с утонченной девушкой произносить слова "мешок", "картошка".

  Я оцепенела от чудовищности момента, встала, плеснула в лицо бургомистра кипяток из самовара, собралась с силами и зарыдала.

  Шипящий кипяток смыл с лица бургомистра не только неумело наложенный макияж из крахмала и кукурузных листьев, но и обнажил голубые круги под глазами и пугающую красноту дряблой кожи.

  Я бы все простила бургомистру, и кожу, и синеву, но только не слова "мешок картошки".

  Посмотрела на себя в зеркало, и увидела на лице гримасу отвращения.

  Сразу захотела смыть и с себя все чужое и ощущения от "мешок картошки".

  Я сбросила одежду, в ярости топтала ее и без сил обнаженная поливала себя из кувшина молоком.

  После омовения у меня пропало желание думать, и я накинула на голое тело подвенечное платье.

  Платье я хранила в сундуке с детства на случай, если найдется для меня хороший, но бедный жених, у которого нет денег на подарок невесте.

  - Бедные хорошими не бывают, - Isabelle повторила чьи-то слова и с гордостью посмотрела на Roland и Virginie, чтобы они оценили ее мудрость.

  Блондинка дружески качнула головкой, но ничего не написала, потому что руками обвивала шею героя, чтобы не упасть.

  Шея трещала, и казалось, что сам Roland трещит по швам, поэтому ему в этот момент не до оценок философии гимнастки.

  Vanessa заметила, что во время рассказа перестала следить за своей наготой, поэтому быстро прикрылась волосами и продолжила занимательную историю:

  - Бургомистр кричал от боли и прикладывал к ошпаренному лицу листья капусты.

  Я заснула на короткое время, а, когда открыла очи, то бургомистр больше не кричал, словно умер.

  Но его дыхание и пар изо рта доказывали, что он еще живой.

  - После ваших слов о мешке картошки я почувствовала отвращение к простой радости человеческого общения с вами подобными, - я позволила себе зевнуть, потому что дома. - Уходите домой и хозяйничайте со своей женой, рассказывайте ей о мешках с картошкой. - Я произнесла, и обида комом встала у меня поперек великолепного горла: почему всем - все, а мне - только бургомистр с мешком картошки.

  "Ты еще говоришь, а я думал, что ты сгорела от стыда, - бургомистр выдохнул всю свою злость, отрывал со щек куски омертвевшей кожи. - Я назначил встречи с мужиками и с их женами, но отменю, потому что вместо них устрою казнь.

  Казнить будем ведьму. Знаешь, кто она"?

  "Ты - ведьма?" - я бы не удивилась, если бы толстый бургомистр оказался женщиной и колдуньей.

  "После всего, что здесь произошло, я считаю неприемлемым оставлять все, как было", - бургомистр ушел, но после него остался запах разложившихся продуктов.

  Я вышла в свой сад: не виновата я, что у меня в саду и в огороде всегда обильный урожай: все росло само собой, поэтому у меня оставалось много времени на романтические мечты.

  Кстати, бургомистр мой сад и огород представил в доказательство, что я ведьма. - Vanessa щебетала, но ловко собирала в ладошку землянику.

  Подбежала к блондинке графине и угостила ее ягодками.

  Блондинка улыбалась широко и ясно, облизнула губки, в благодарность поцеловала Vanessa.

  - Теперь наши губки пахнут земляникой, - Vanessa завизжала от восторга и обернулась к Isabelle: - Открой ротик!

  - АААА! - гимнастка послушно открыла замечательный ротик.

  Vanessa издалека бросала в него ягодки.

  - Попала, не попала, снова попала, - она комментировала, и три девушки заливались хохотом.