Блондинка в Праге

Благодаря спутнику к моей экскурсионной программе прибавилось ещё несколько пунктов. Мы оставили Жижков и переместились в другой район Праги под названием Нове Место. Там Володя оставил автомобиль в одном из закрытых дворов, и дальше мы отправились пешком. Прошли под арками, увитыми плющом, проникли в чудесный сад и вскоре увидели за высокой монастырской стеной ещё одну церковь. – Это храм Марии Снежной. Впечатляет, правда?

– О!

Мы стояли и смотрели на храм, подняв головы. Это было оригинальное и эффектное строение. Володя снова обнял за плечи, я чувствовала, что ему непременно хочется прикасаться ко мне.

Надо сказать, он совершенно бесцеремонно и по-хозяйски складывал на меня пудовые грабли! Любой другой мужчина, осмелившийся вести себя подобным образом, уже давно был бы отправлен мной в надёжное место. Или даже валялся бы бездыханный на обочине – перегрызла бы нахалу глотку! А тут… Я таяла и мечтала о том, чтобы этих прикосновений было как можно больше. Чтобы его рука так и лежала на моём плече. Да что там! Пусть бы всю облапал, как медведь, не стесняясь зрителей!

Это город – праздничный и пьянящий – дарил нам лёгкость манер. Мы были окружены сказочными декорациями: разноцветные домики, каменные тротуары, черепичные крыши. Поэтому сами тоже превратились в персонажей волшебной пьесы – окутанные флёром зарождающегося чувства, совсем незнакомые друг другу, но уже готовые делить на двоих дыхание.

…Рядом с храмом был разбит парк и устроена игровая площадка. Дети под присмотром родителей резвились на горках. Мы рассматривали храм, но малыши тоже попадали в поле зрения: вверху – каменные стены и высокая ратуша храма, внизу – розовощёкие карапузы, прыгающие по площадке как разноцветные мячики. Какой контраст: вечное, застывшее, монументальное, а рядом – кратковременное, живое, неугомонное…

Потом, миновав тихий дворик, мы вынырнули на маленькой, но оживлённой площади Юнгмана, где, по заверениям Володи, нас ждал отличный ресторан.

– Дети – это хорошо, – заметил Володя, когда мы заняли стол под зонтиком. – Люблю малышей. Но мой детёныш уже вырос.

– Правда? – рассеянно произнесла я. Вычисляла, как бы невзначай разузнать у Володи подробности вчерашнего вечера. Сама я так ничего и не вспомнила.

Погружаясь в фиолетовые сумерки, площадь Юнгмана продолжала бурлить. Здесь соединялись и закручивались в водоворот людские потоки с нескольких улиц. Щебетали стайки девушек, возбуждённых шопингом, шумели мужские компании, цокали каблуками нарядные дамы, закутанные в струящиеся палантины, обнимались расхристанные и пирсингованные парочки, спешили респектабельные джентльмены с портфелями… Мы наблюдали за перемещениями и трансформациями густой человеческой массы из-под нашего зонтика.

За соседним столиком обосновались трансвеститы. Сначала их было только двое – широкоплечая «блондинка» с мушкой на щеке, в декольтированном платье и не менее мускулистая «брюнетка» с синими глазами-озёрами. Брюнетка сверкала кружевными резинками чулок, её бесконечно-длинным ногам позавидовали бы топ-модели. Чуть позже к «девочкам» присоединились яркие подружки, и прохожие начали останавливаться, чтобы сфотографировать экзотических птиц.

– Володя, вчера мы переусердствовали с вином, – осторожно начала я.

– И не говори. Но мне понравилось.

– Понравилось?

Господи, что ещё я натворила?

– Ты была невменяема, но совершенно очаровательна.

– Вряд ли пьяная женщина способна вызвать восторг.

– Не забывай, я тоже был хорош. Прибыл домой на бровях.

– Однако сначала умудрился доставить меня в отель.

– Это было непросто! – засмеялся Володя.

Он смотрел на меня так, что я чувствовала себя любимым ребёнком – им восхищаются, ему всё позволено. Наверное, так утреннее солнце смотрит на цветок, и тот раскрывает лепестки, начинает благоухать. Даже сейчас, после утреннего похмелья и беготни по городу, да и вообще напряжённого дня, я ощущала себя необыкновенно привлекательной – благодаря взгляду Володи…

Я не хотела ничего слышать о детях и жене, не пыталась выяснить подробности его семейного и социального положения. Пусть детали останутся за рамками нашего знакомства, сейчас мы будем наслаждаться моментом.

Вечер постепенно превратился в ночь, но столпотворение на площади не прекращалось. Ночная Прага несла печать таинственности – скудное уличное освещение давало волю фантазии. Казалось, из тёмного угла сейчас вынырнет шустрый гном или процокает по мостовой серебристо-белый единорог и тут же растворится во мраке…

Сегодня мы по обоюдному согласию ограничили потребление алкоголя. Пьянству – бой! Лишь взяли по бокалу красного вина, и оно было превосходным. Тема нашей беседы была неисчерпаема – мы говорили о Праге. Я делилась впечатлениями, а Володя их комментировал. Как выяснилось, он был настоящим знатоком чешской столицы и человеком, влюблённым в этот город.

Я была в смятении. Хотелось знать о спутнике всё и в то же время не знать ничего. Боялась выяснить, что он женат. Боялась выяснить, что он свободен.