Блондинки моего мужа

А отчего мне совеститься? Если вы о сигаретах, то это единственная моя непреодолимая тяга. Бросаю, с тех пор, как начал курить. Иногда ненадолго получается. Но, в общем, полное отсутствие результата. Думаете, все же стоит бросить? – рассеянно пробормотал Лихогон, насмешливо приподняв при этом косматые брови и кончик подвижного носа. Стоя на пороге своего личного выхода, Лихогон с интересом изучал меня, при этом порывисто курил, стряхивая пепел по ту строну двери. До этого Пётр Степанович видел меня лишь единожды, и то мельком. Когда позавчера я брала анкету у Тихой Секретарши, шеф выскочил в приемную, дабы шлепнуть на секретарский стол увесистую пачку исписанных бумаг. “На разбор!” – сурово кинул он тогда и снова скрылся в глубине своих апартаментов. На моё присутствие он тогда совершенно не отреагировал.

“Рассматривай, рассматривай.… Это инструкцией предусмотрено. Смотри и изумляйся, и костюм брючный, и макияж неброский… В общем, все под твой вкус”

В ответном изучении внешности собеседника нужды не было. Еще задолго до вступления в дело Марии, я несколько раз имела возможность подробно изучить господина Лихогона. Завидев конкурента где-то в городе, Георгий резко останавливал машину и, нехорошо сощурившись, назидательно твердил мне:

Вот он, наш главный стимул к работе. Не будь его, давно можно было бы расслабиться. Действуя даже в треть силы, мы бы все равно были б лучшим детективным агентством в этом городе. Но Лихогон существует. А раз существует, значит, мыслит, и вскорости придумает что-нибудь такое, чтобы оставить наше агентство далеко позади своего. Поверь, только об этом он и думает! Поэтому мы должны все время развиваться.

Я не очень-то верила Жоркиным бредням, считая их навязчивой идеей. Бедный Лихогон, по моему мнению, и не догадывается об острых чувствах Георгия, и вряд ли испытывает в ответ хоть что-то подобное. Ну, разве что обычный интерес к бывшему однокласснику и конкуренту, и тот не выказанный. Ни разу Лихогон и Собаневский не разговаривали о делах. Сухие приветствия, сдержанные кивки на официальных встречах. И всё. Верить Жорикиным навязчивым идеям – не верила, но послушно разглядывала конкурента. Таким образом, получалось, что я Лихогона видела, а он меня – нет. Именно это и натолкнуло Георгия, узнавшего, что Лихогон ищет сотрудника, на мысль сделать из меня шпионку. Подготовили легенду, определились с вариантами встреч тайных друг с другом, сняли квартиру… Еще в самом начале деятельности мы с Георгием решили не афишировать для прессы и коллег, что детектив Собаневский работает в паре с женой. Таким образом, я получала необходимую свободу действий, а Жорик – ценного агента.

Так чего же мне, все-таки, стыдиться? – чуть громче повторил свой вопрос Лихогон, решив, видимо, что у меня проблемы со слухом.

Явные преимущества кабинета Лихогона по сравнению с нашим офисом, смутили меня настолько, что я далеко не сразу сообразила, что отвечать. Сбившись с самого начала, я, конечно же, так и не вошла в нужную колею до самого конца разговора.

Того, что так не рационально распоряжаетесь собой, – вспомнила о необходимой ясности мышления я, – На улице уже не лето, а вы в одной рубашке. Простудитесь. Что по отношению ко мне будет совершенно негуманно. Ведь тогда вам будет не до набора новых сотрудников.… А чем я буду кормить своих двоих сыновей, оставленных под присмотром бабушки, на время моего становления на ноги? Умирая, муж не оставил нам ничего, кроме обширной библиотеки, продавать которую я не намерена ни под каким предлогом.

Несколько секунд понадобилось Лихогону, чтобы переварить всю услышанную информацию.

“Не лепи всё в кучу!” – гневался мой внутренний голос, – “Факты должны излагаться тобою не нарочито, а в тему. Забудь ты про этот запасной выход, наконец!”

Лихогон, не глядя, выбросил окурок, умудрившись попасть при этом в стоящую возле обочины дороги урну. После этого он закрыл дверь, отчего в кабинете сразу же сделалось менее уютно, а у меня на душе более радостно, надел пиджак и сел на своё рабочее место. Все это он делал молча. Смеющиеся глаза неотрывно следили за мной. Я, стараясь не слишком походить на робкую экзаменующуюся студентку, стояла возле стула с недовольным выражением лица, наглядно ожидая приглашения сесть.

– Не стойте, как половой вопрос. Садитесь, – предложил, наконец, хозяин кабинета. Он оплел одну ногу другой, водрузил оба локтя на стол и, беспрерывно постукивая длинными пальцами по своему подбородку, смотрел на меня, – Знаете, я совсем вас не понимаю, – сообщил он, наконец. Смотрю вот результаты тестирования, разглядываю анкетные данные и только диву даюсь… Что привело вас ко мне?

Производственная необходимость, – честно ответила я, чинно усаживаясь на краюшек стула, – Мне очень нужна эта работа. Понимаете?

Очень любопытно, очень, – бормотал тем временем себе под нос Лихогон, рассматривая сквозь лупу рукописные листки, в которых я узнала свои ответы на вчерашний тест.

У вас плохое зрение? – я показала глазами на лупу, – Тогда не стоит сидеть в полумраке, выключите лампу, откройте шторы.