Блондинки от "Бергдорф"

— Э-эй! — пропела она. — Слышала насчет Джулии и Генри? В жизни не поверила бы! Я всегда говорила, что одной из нас следует его подцепить. Но у меня возникли проблемы, и я подумала, не повлияешь ли на нее ты?

— Что еще стряслось?

— Джулия попросила Зака Позена сшить ей подвенечное платье. Вера Вонг так расстроена, что не желает больше никогда иметь ничего общего со свадьбами. Не убедишь ли ты ее отставить Зака и обратиться к Вере?

Если она уйдет на покой, прежде чем я выйду замуж, остается только умереть! Что, спрашивается, я надену в церковь?!

— А она сказала, что платье шьет Александр Маккуин!

— О Боже, только не говори, что Джулия и его попросила!

Свадьбы всегда выявляют худшие качества у племени принцесс с Парк-авеню, поскольку каждая одержима одним: устройством собственной судьбы. Но Джолин в чем-то права: если Вера Вонг отречется от невест, все незамужнее население Парк-авеню будет безутешно.

И тут я услышала звонок. Должно быть, «трибэнд» Джулии!

— Попытаюсь, — пообещала я. — Нужно идти. Сотовый Джулии звонит, а ее нет.

— О'кей. Но не забудь о Вере и моем платье!

Я взяла сотовый. Это оказалась Джаз, взбудораженная еще больше Джолин.

— Где Джулия? — взвыла она.

— Уехала.

— О-о-о не-е-ет! Мне нужно поговорить с ней насчет мистера Ватентино! Он жаждет сшить ей подвенечное платье! Может, хоть ты сумеешь оттащить ее от пропасти Зака Позена? Никакого давления, разумеется, но я ужасно боюсь потерять должность музы, если не приведу ему наследницу Бергдорф, а заодно и подружек невесты.

— Джаз, я не знаю.

Не хватало мне еще очутиться в самом эпицентре сражения! К тому же мне как-то безразличны фиаско всех модельеров, вместе взятых.

— Пожа-а-а-алуйста! Валентине отблагодарит тебя по-царски. Я сейчас с ним на яхте в Эгейском море. Почему бы тебе тоже не приехать! Здесь чудесно! Боже, что я скажу ему за ужином?!

Еще вчера Джаз была невинной наследницей досок и бревен и вот во мгновение ока превратилась в безжалостный спутник империи мод Валентине. Какое потрясение видеть, что твоя подруга способна на подкуп! Не желаю иметь с этим ничего общего, каким бы сногсшибательным прикидом ни отблагодарил меня Валентино.

— Джаз, мне пора, — пробормотала я.

— У тебя все в порядке?

— Абсолютно. Скоро созвонимся, о'кей?

В данный момент карьерные проблемы Джаз казались мне крайне ничтожными. Пусть сама их и решает!

Боясь, что наряд для завтрашнего праздника ужасно помялся, я встала и открыла чемодан. Повесила новое мини-платье от Баленсиаги (последний писк, очень современно, вероятнее всего, останется неоцененным в Стиббли) на дверцу шкафа, вынула туфли, свитер и белье. Но где мои роскошные, усыпанные бриллиантами серьги-обручи? Строго говоря, они не совсем мои. Их одолжила мне Джулия и, разумеется, забыла об этом. Но, клянусь, я сто лет собиралась вернуть их ей (вот уже больше девяти месяцев) и несколько раз почти осуществила решение.

Я проверила каждый дюйм моего чемоданчика. Вытряхнула косметичку. Перебрала одежду. Схватила сумочку и высыпала содержимое на кровать. Ни следа серег!

В отчаянии я начала шарить в карманах и в правом вдруг нащупала маленький твердый предмет. Коробочка для пилюль! Эмалевая, с золотом, табакерка!

Сердце мое ушло в пятки. Черт! Я совсем забыла положить ее на место.

Сев на кровать и скрестив ноги, я открыла коробочку. Внутри, на золотой крышке, была затейливая надпись: «Презентовано графу Суайру за храбрость в битве при Ватерлоо, 1815».

О нет! Мало того, что это дорогая штучка, она еще имеет для Суайров историческое значение! И возможно, стоит тысячи долларов! Теперь нужно каким-то образом вернуть коробочку Суайрам, да так, чтобы Чарли ничего не узнал. Он и без того крайне неодобрительно ко мне относится, а моя невольная «кража» только ухудшит положение. Правда, мне плевать на его мнение: то есть мы все равно больше не увидимся. И если он предложит мне очередную ночь сожалений, я и ухом не поведу. Хватит с меня этого типа! Я сыта им по горло. Скорее бы окончилась завтрашняя вечеринка, я снова оказалась бы в Нью-Йорке и пережила обычное одноразовое приключение с кем-то, кого никогда больше не встречу и кто не окажется сыном соседа, чья семья враждовала с моей вот уже целое поколение.

Внизу хлопнула дверь. Послышались голоса. Значит, все вернулись.

Я поспешно спрятала коробочку в свою «зебровую» сумку. По лестнице затопали ноги, и в комнату ворвались мамочка, папочка и Джулия.

— Ты здорова, дорогая? — встревожилась мамочка. — Почему ты лежишь на одежде Джулии?

— Устала. Разница в часовых поясах, — пояснила я, не вставая. — Прости за сегодняшнее, ма, я не хотела, особенно насчет вечеринки.

— Уверен, большинство людей предпочло бы застрять в пробках, чем сидеть на одной из вечеринок твоей мамаши, — вставил па, но тут же оглушительно взвыл, получив удар по затылку.

— Питер, но это твоя вечеринка!

— В таком случае хотелось бы, чтобы ты позволила мне пригласить и кое-кого из моих друзей.

— Мамочка, не беспокойся, всем все понравится, — вмешалась я.