Блудная дочь

– То же, что и всем женщинам, – сказал наконец Нейв склонившись над ней; теплое дыхание его касалось ее волос, шепот щекотал ухо. – Надежный муж, спокойная безбедная жизнь и куча ребятишек.

– Только не мне! – тряхнула головой она.

– Чем же ты такая особенная?

– Сам скажи. – И, запрокинув голову, Шелби посмотрела на свое отражение в полночных глазах Нейва.

Он улыбнулся, блеснув в темноте белоснежными зубами.

– Ладно. Во-первых, ты богатенькая принцесса.

– Ах ты...

Во-вторых, дочка Рыжего Коула.

Да я...

– А в-третьих, избалованная, упрямая и хитрющая, как сам дьявол!

– Эй, подожди-ка... – Шелби не знает, злиться ей или чувствовать себя польщенной.

– Ты учишься лучше всех в школе. Отчаянно флиртуешь с парнями, на которых тебе наплевать. Гоняешь по городу, как бешеная, на своем желтом «Порше». Порой ведешь себя, словно тебе десять лет, а порой кажешься гораздо взрослее и умнее своих семнадцати. – Сильные пальцы Нейва зарылись ей в волосы, откинули голову назад; темные, как ночь, глаза пронзили ее взглядом. – Ты сказала, что хочешь поговорить со мной о чем-то очень важном. Но будь я проклят, если оба мы с самого начала не понимали, что это вранье!

– Я сказала правду. Разве не важно, чтобы мы с тобой были вместе?

– Проклятье, Шелби, я так старался вести себя разумно.

– Да неужели?

– Черт побери, что же мне с тобой делать, Шелби Коул? – прошептал он, и впервые за все краткое время знакомства Шелби услышала в его голосе отчаяние.

– Как будто сам не знаешь! – поддразнила она.

– Я серьезно, Шелби.

На миг она задыхается от восторга. «Правда?! Возможно ли такое счастье? Люби меня, Нейв, пожалуйста, люби меня...» Но нет! Быть может, Шелби и была глупым ребенком, но не настолько, чтобы выпалить эти безумные слова вслух.

– Я тоже серьезно, Нейв.

– Это-то меня и пугает.

– Но почему?

– Черт возьми, Шелби, потому что я не должен с тобой связываться!

– Мы уже связаны, Нейв.

Где-то в вышине захлопала крыльями ночная птица; ветерок зашелестел дубовой листвой. Нейв поцеловал Шелби в лоб; она почувствовала, что он весь дрожит.

– Ты и я...

– Не надо, Нейв. – Она прижала палец к его губам. – Не говори, что мы с тобой из разных миров и все такое прочее. Это я уже тысячу раз слышала. И все это неважно.

– Как так неважно... О, черт!

Губы его приоткрылись, язык коснулся нежной кожи – и по телу Шелби пробежала горячая дрожь. Она осторожно провела пальчиком по его губам. В глубине груди его зародился едва слышный стон; он охватил ее палец губами, втянул в рот, обвил языком.

Шелби вздрогнула. Кровь ее, кажется, обратилась в жидкий огонь; бурным потоком мчалась она по жилам, грозя испепелить все на своем пути, в безумной жажде поцелуя... прикосновения... чуда страсти.

Но Нейв отдернул голову.

– Не надо, – тихо предупредил он.

– Почему не надо?

– С меня хватит. Не начинай снова.

Выругавшись сквозь зубы, он повернулся к ней спиной и торопливо зашагал к ручью, под развесистую сень высокого дуба. Отойдя шагов на двадцать, остановился; даже со своего места и даже в темноте Шелби видит, как напряженно опущены его плечи.

– Нейв!

Он устало провел ладонями по взъерошенным волосам.

– Ты не знаешь, на что напрашиваешься!

– А вот и знаю.

– Что-о?!

– Ну, я... я примерно представляю, что происходит, когда мужчина и женщина... – Тут она осекается, не в силах договорить: «Любят друг друга».

– Да откуда тебе знать, глупышка?

– Я же выросла на ранчо! – с достоинством ответила Шелби, до глубины души обиженная на «глупышку». – И не раз видела, как быки спариваются с коровами, а жеребцы с кобылами. Разумеется, специально мне этого не показывали, – добавила она, подходя к нему ближе. – Если бы папа узнал, что я наблюдала такие сцены, его бы удар хватил!

Нейв еще сильнее напрягся, когда она обвила его руками за пояс.

– Знаешь, у людей все немного иначе, – хмыкнул он. Шелби положила голову ему на плечо, прислушалась к неровному жаркому дыханию. Стук сердца громом отдавался в ушах. Чье сердце так бьется – его или ее собственное? А не все ли равно! Тугие мускулы Нейва окаменели под ее прикосновением; от него исходил пряный, мускусный запах сигаретного дыма и разгоряченного мужского тела.

– А в чем разница?

– Шелби, не строй из себя дурочку. Тебе не идет.

– Нейв! Неужели ты совсем меня не хочешь?

С глухим стоном он сжал ее ладонь, лежащую у него на животе, и направил ее ниже, ниже... к ширинке. В первый миг Шелби хотела отдернуть руку, но он не дал, властно прижал ее ладонь к тому месту, где уже вздулся мощный бугор.

– Знаешь, что это такое?

Он отпустил ее руку, и она могла бы убрать ладонь. Но не убрала.

– Это... это... естественная реакция.

– Не шути со мной, принцесса, – тихо попросил он. – Может, это и естественно, но для тебя чертовски опасно!

– Знаешь, Нейв, мне кажется, я тебя люблю. – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела спохватиться.

– Этого еще не хватало! Да что ты знаешь о любви?

Он резко обернулся. Теперь лицо его было искажено не только гневом – в глазах темной тучей залегла какая-то давняя, застарелая боль.

– Я знаю, что чувствую!

– Ты еще ребенок.

– В следующем году мне будет восемнадцать!