Блудница (ЛП)

Потому что Джесс и осталась собой, лишь стала тише и серьезнее на первый взгляд. У девушки был тот же мягкий голос, те же глаза, наверное, та же широкая улыбка, если она когда-нибудь улыбалась. Она была той же Джессикой Уиллоби, но сейчас гораздо грустнее, и самым страшным было то, что все внутри Калеба умоляло исправить эту ситуацию.

Мужчина надвинул шляпу пониже на глаза. Когда Калеб ускользнул из города, солнце уже садилось, и он хотел укрыться от всего мира. Вчера он любил Джесс. Ему нравилось целовать, прикасаться и погружаться в ее тело. Мужчина ненавидел Джессику за это.

Конь Калеба переступал с ноги на ногу и в танце сражался с сильно натянутыми поводьями, из-за чего мужчина заставил себя расслабиться и позволить ему пуститься вскачь. Дорога была широкой, и его жеребец не спотыкался. Калеб закрыл глаза и вдохнул ароматы Колорадо. Здесь за городом он больше чувствовал себя как дома, нежели в усадьбе отчима.

Странно, но Калеб всегда чувствовал себя настолько неуместным в новомодном доме его матери с ее новоявленными друзьями, а еще он влюбился в девушку, гораздо благороднее себя. Но мужчина никогда не ощущал дискомфорта рядом с Джессикой, хотя и испытывал неловкость во время чаепитий в гостиной дома Уиллоби с ее отцом.

Положение доктора Уиллоби в обществе, как главного врача противотуберкулезного санатория, было выше, чем у отчима Калеба. Ведь в городе уже было два президента банка и лишь один главный врач. Но Доктор Уиллоби никогда не вел себя с бахвальством и высокомерием. В основном в случае чего, он просто не обращал внимания на общественные происшествия, чему Калеб мог только симпатизировать.

Его отчим же, напротив, всегда давал понять, что Калеб с матерью теперь жили в семье Дарст и обязаны были поддерживать хорошую репутацию данной фамилии, несмотря на то, что Калеб никогда ее не принимал. Семья Дарст никогда не чувствовалась домом. Не то, что… Джессика.

Калеб открыл глаза, чтобы она вновь не всплыла в его памяти. Эта умная, красивая девушка.

Джесс заставляла его смеяться. Краснеть. Нуждаться. Дышать. Она сподвигла его хотеть быть таким человеком, как его отец: сильным, уверенным и гордым. Подтолкнула мужчину в стремлении к лучшему.

Его конь замедлился, поэтому Калеб ослабил поводья и позволил ему задавать темп. Солнце едва касалось горизонта. Мужчине не нужно было спешить, но ему так этого хотелось.

Данное соглашение было направлено на то, чтобы наказать ее. Даже, скорее всего, чтобы наказать их обоих. Джессику – за предательство, а его – за вечную любовь к ней. Но сегодня он не торопился проучить девушку. Калеб спешил к ее телу. К чертовски сильному удовольствию.

Когда мужчина, наконец, увидел ее дом, адреналин зажег его кожу, будто солнце уже село и поднялось вновь. Мягкие лучи от лампы струились сквозь окно. Если он позволит своим глазам немного расслабиться и потерять фокус, то сможет представить себе другой дом на противоположном краю земли и совершенно иную жизнь.

Калеб заметил высокого светловолосого мужчину, которого уже видел в первый день, идущего от задней части дома к амбару. Он повернулся в сторону Калеба и посмотрел на него, прежде чем исчез в сарае и закрыл за собой дверь.

Принимала ли Джессика этого человека в своей постели? Открывалась ли для него, как для Калеба?

Голова заболела от напряжения, когда мужчина заскрипел зубами и сказал себе, что все это глупости. Это невозможно. Она не стала бы спать с кем-либо другим. Мужчина ясно дал ей это понять, и девушка не рискнула бы деньгами.

От ревности Калеб зажмурил глаза, привязал коня под навесом крыши крыльца и поднялся по ступеням. Он постучал в дверь костяшками пальцев, и издаваемый ими звук разрезал тишину подобно выстрелам.

Напряжение сковывало плечи от ожидания. Так и не услышав ничьих шагов, Калеб наклонился в сторону, чтобы взглянуть сквозь дверное стекло, но не заметил никакого движения.

– Джессика? – крикнул он.

Попробовал открыть дверь, но она была заперта наглухо. Что если девушка сбежала? Взяла деньги и оставила его? Острый укол тревоги, который почувствовал Калеб, не имел ничего общего с деньгами. Мужчина быстро спустился по лестнице и, обогнув дом, прошел печальные заросли сирени, прежде чем увидел заднюю дверь. Та была прикрыта. Он распахнул ее без стука.

Калеб услышал резкий вздох Джесс, и в тот же миг увидел ее. Лишь потом он обратил внимание на шум воды. Она стекала с тела девушки, закручиваясь вокруг ее ног. Джессика прижала простынь к груди, но ее правый бок был открыт от верхней части мокрых бедер до края металлической ванны.