Блудный брат

Прибыл в США 30.08.2045. Образование — нет. Социальная характеристика — польза для общества невелика, потенциальный кандидат в преступники категории С-21 (данные компьютерного анализа личности). До 02.03.2047 не фигурировал в картотеках полиции США и Мексики.

02 марта 2047 года совершил нападение на кассира супермаркета в Акроне. Сообщников нет. Терроризировал кассира якобы находившимся в кармане плаща пистолетом. После задержания службой охраны магазина оказалось, что в кармане находился массивный штопор из красного металла. Данные экспертизы показали, что это серийно выпускаемый штопор с медной ручкой и стальным спиральным острием, что для сути дела значения не имеет.

Мануэль Эдвард Ласкацио находился под арестом с 02.03.2047 до 17.03.2047. Осужден судьей Гордоном Кью, приговор — 60 дней тюрьмы.

В состоянии душевного волнения почесывает родимое пятно на мочке левого уха.

Приговор приведен в исполнение. Освобожден 02.05.2047.

Место пребывания в настоящее время неизвестно.

Я отодвинул стул от стола, рука машинально потянулась к портсигару, выдернула оттуда сигарету, едва не сломав фильтр. «Ну да, — подумал я, затягиваясь. — У нас ничего нет о втором Мануэле. Так что можно считать, что если даже и были подобные дела, то к ним отнеслись подобным же образом — труп в крематорий, данные под магнит. И что мы можем… Ну, что-то все-таки можем…»

Я соединился с компьютером ЦБР. Некоторое время он упирался, пока мои коды не убедили его, что я действительно могу копаться в его потрохах, но он все время опасался за свои бесценные внутренности — стоило мне попытаться ткнуть чуть глубже, как он тут же начинал грозить возможными последствиями. Я успокоил его кодом приоритета, но тот, видимо, успел устареть, поскольку хватило его ненадолго, после чего компьютер решительно отказался от сотрудничества. Я немного поколебался. Можно было попросить о помощи комп Саркисяна, там меня всегда ждали действующие коды, но даже они оставляли след в электронном мозге ЦБР. Дуг оставил мне калитку, однако я знал, что он рассчитывает на мою лояльность и Здравый Рассудок. Я проконсультировался сЗ. Р., тот оказался ко мне благосклонным, вследствие чего я вздохнул и соединился с компьютером Саркисяна. Скрупулезно пройдя всю процедуру регистрации, я набрал: «Дуглас, мне очень-очень-очень-очень нужна помощь». Комп некоторое время переваривал мой отчаянный призыв, наконец поверил мне и вывел на экран:

«Оуэн, может быть, я и зануда, но подумай, ты в самом деле не можешь подождать моего возвращения?»

«Нет, оооо», — набрал я.

«Слушаю?»

«Мне нужно добраться до закрытых дел достаточно высокой степени секретности. Материалы полиции, коды от V до V ».

«Ах ты скотина! Бери…»

Экран потемнел и высветил три «слова»:

FARCET

KOLMERFAULT

PERTYLE

«Не забудь подготовить для меня какую-нибудь заслуживающую доверия причину», — напомнил коми Дуга.

— Ладно. Скажешь им, что это для меня, должно хватить, — предложил я экрану. Прервав связь с компом Дуга, я снова соединился с архивом полиции и, успешно воспользовавшись паролями Саркисяна, просеял данные. — Так я и думал, — пробормотал я. — Иначе и быть не могло. По их мнению — слишком пустячное дело, чтобы мариновать его в банке данных. Ну и банда!..

Я отключился от архива и откинул спинку кресла почти до горизонтального положения. С потолка на меня почти всегда сходило вдохновение, нужно было лишь достаточно долго подождать. Я решил проявить терпение и делал все, что мог, чтобы потолок заметил мою решимость, но на этот раз первым не выдержал я, почти физически ощущая вес собственных мыслей, через час у меня болела диафрагма и шейные мышцы, я почти чувствовал, как трещит распираемый изнутри мочевой пузырь, онемевшие челюстные мышцы долго сопротивлялись, прежде чем позволили мне открыть рот. И все это только затем, чтобы убедиться: все мои усилия дали столько же эффекта, сколько пятнадцать минут примитивных упражнений. Я проворчал несколько ругательств и потащился в туалет.

10

Как я и предполагал, полет до Спокейна занял немало времени, однако на этот раз я мог бы получить от авиакомпании медаль за образцовое поведение, спокойствие и полное удовлетворение оказанными услугами. Мы со стюардессой понимали друг друга с первого взгляда, и эти теплые, полные радушия взгляды являлись несомненным украшением салона. Я бы даже сказал, что они вызывали искреннее восхищение у других пассажиров, но — принимая во внимание возраст и красоту стюардесс — в этом не было ничего удивительного.