Блудный папа для сорванца

Волнение всё еще не утихало, когда я осторожно выбирался из постели от тихой и разомлевшей Лизы. То, что случилось между нами, назревало с той самой минуты, как я познакомился заново с той девушкой, с которой восемь лет назад связала одна случайная ночь, и понял, что она стала намного более значимой, чем все остальные.

То, как она отзывалась на мои ласки, как отдавалась… Такого я не чувствовал никогда и ни с кем. Искренне, открыто, неуверенно, но так доверчиво покоряясь мне… Внутри зарождалось четкое понимание, что не отпущу ни за что, как бы ни сопротивлялась. Бороться придется с обстоятельствами и с самой Лизой, но я был готов.

Поцеловал припухшие губы и с трудом вышел за дверь, хотя больше всего хотелось остаться и заново исследовать новые грани чувств, которые никогда не испытывал прежде. Назвать это любовью боялся, слишком сильное слово, не верил, что возможно полюбить за пару дней. Но привязанность, сильная потребность, желание быть рядом, сильнейшая симпатия, восхищение…

Так или иначе, я не хотел расставаться с этой девушкой, а воспоминания о других растаяли как дым…

Я шел по дому и улыбался, добираясь до кухни в поисках минеральной воды. Жутко хотелось пить. Потом вдруг вспомнил про сына и снова опрометью бросился наверх, осторожно заглянул в его комнату. Сынишка даже не шелохнулся. Нагулянный, распаренный после бани, конечно же, он спал без задних ног. Облегчение накрыло волной. Завтра я скажу ему правду в лицо – и не знаю, что увижу в его глазах. Думать о этом было страшно, и я снова вернулся воспоминаниями в предыдущие пару часов…

Бугор на диване в гостиной заметил не сразу, а когда добрался до него, заметил Юльку, сжавшуюся комком под пледом. Подошел и тихо потрогал за плечо. Она дернулась и вскочила, сев прямо.

– А, это ты… – протянула тихо и укуталась в плед, пряча от меня мокрые глаза и распухшие щеки.

Кулаки сами собой сжались, я спросил сквозь стиснутые зубы:

– Этот недоумок обидел тебя?

– Хватит, Гриша, мало тебе драки? – покачала она головой, кивком указывая на соседнее кресло. Я упал в него и жадно присосался к горлышку. Пить хотелось неимоверно.

– Жажда замучила? – спросила Юля ехидно, и по ее глазам я понял, что она обо всем догадалась. Нет, конечно, она ничего не слышала, я бы ни за что не позволил, чтобы родные стали невольными свидетелями произошедшего между мной и Лизой. Стены были достаточно толстыми, чтобы не пропускать звуков.

– Ладно, а ты что тут делаешь? – буркнул я, не собираясь объясняться, но желая потребовать объяснений у сестры. – Что опять натворил Лимон?

– Я уже тебя просила называть его по имени, Гриша! – сестра обиделась и отвернулась, протяжно вздыхая. – Мы ругались. Конечно же, а как иначе? Я просила вас нормально принять Игоря в доме, а вы что?

– Он оскорбил мою девушку, – цежу сквозь зубы, кулаки снова чешутся. Я бы ему снова навалял. Притворился бедным-несчастным, чтобы вызвать у сестры сочувствие. В какую игру играет папенькин крестник? Сколько собирается обманывать Юльку и чего может добиться?

– Ах, девушку-у, – обиженно протянула Юля, – быстро ты ее простил. А ведь она ребенка от тебя скрывала. Кстати, хороший мальчишка, на тебя до ужаса похож.

– Юль, я не вижу смысла обижаться, ей было непросто, да и с мужем проблемы сейчас. Я хочу решить вопрос полюбовно.

– Еще и муж… – снова вздохнула она, устало потерев лицо ладонями. – Ты не имеешь права укорять меня ни в чем, когда у тебя самого ситуация аховая!

– А я укоряю? – приподнял бровь, наклоняясь ниже к сестре. – Почему ты видишь во мне врага, который пытается тебе навредить? Я хочу тебе добра, Юль, глупо думать иначе.

– Ты считаешь, что Игорь со мной только ради денег и карьеры! Как будто я сама по себе ничего не стою!

– Мы это уже обсуждали! – начинаю закипать, понимая, что, пока играл с сыном и был с Лизой, сестра переживала тяжелую драму.

– Я хочу, чтобы вы с ним помирились и приняли как моего избранника, – твердо заявила Юля.

– А что потом? Пакет акций и хорошая должность? – сложно не вспылить, но я стараюсь.

– Да, Гриша, да, и детей вместе будем крестить, – закивала Юлька активно, – ведь мы все принимаем твой выбор. Чем я отличаюсь? Чем? Тем, что я женщина?

– Боже, это-то тут при чем? – закатил глаза.

– Думаешь, мне просто было занять кресло генерального директора? Сама, одна добилась, а потом все смеялись за спиной, не верили в меня, считая, что меня папа за красивые глаза постом наградил, – всхлипнув, утерла нос рукой, прямо как в детстве.

– Юль, ну это бред… – потянулся к ней, но она оттолкнула руку.

– А ты? Неужели так трудно было помочь мне? Вместе управлять компанией, заняться семейным бизнесом? Но тебе обязательно нужно было показать независимость, а меня оставил на растерзание волкам. И что теперь? Гришенька пришел с внуком – и папа дорожку ковровую расстелил! А моего Игоря избили!