Блудный сын

– Я должен извиниться перед тобой, – сказал Питер с серьезным выражением лица.

– За что? – всполошился Майкл, пытаясь догадаться, что он опять такого натворил.

– В прошлые выходные я нашел мамины дневники, в которых она делала записи во время своего последнего лета на озере, перед самой смертью. Читая их, я понял, как много ты сделал для нее, как часто туда ездил, сколько утешал ее после смерти папы. Как много ты заботился о ней, когда она болела, ухаживал за ней до самого конца. Я ни черта не сделал для нее, Майк. В то лето я приезжал к ней всего один раз! Все еще злился на нее и папу за то, как они относились ко мне в детстве. Никто на самом деле не понимал тогда, что такое дислексия. А я все время страдал, задыхался от гнева и обвинял их во всех смертных грехах. На тебя, между прочим, я тоже злился из-за того, что не был таким замечательным, как ты. Я был большой шишкой на Уолл-стрит и совсем не испытывал желания приезжать сюда. Да, признаю, я поганец, и действительно бросил ее в беде, а ты – нет. Ты заслуживаешь всего, что они тебе оставили: дом, деньги. Я был паршивым сыном. Ты – прекрасным. – Питер выпалил эту тираду на одном дыхании, с поникшей головой. Он глубоко раскаялся и был абсолютно искренен.

– Нет, ты таким не был, – постарался успокоить его Майкл, хотя его ожидали пять пациентов и старик с опоясывающим герпесом, которого мучили боли. Майкл должен был торопиться. – Мы оба были молоды – один другого глупее. Из нас двоих ты был красивый и очаровательный, даже если ты все сметал на своем пути. Я думаю, что я боялся, что они любят тебя больше, поэтому старался все время быть идеальным. Никому это не удается. В их сердце нашлось место для нас обоих. Я просто не знал об этом тогда. Может быть, не так легко быть близнецами, брат? Конкуренция начинается еще в утробе матери. – Майкл толкнул брата плечом. Он был в два раза крупнее Питера, когда они родились, но Питер со временем нагнал и даже обогнал его в росте.

– И тем не менее спасибо за то, что ты сказал. Я всегда чувствовал себя виноватым за все, что я получил, а ты нет, – кажется, Майкл действительно так считал.

– Не переживай. Я не бедствовал. – Питер улыбнулся. Он чувствовал себя лучше, выплеснув все, что накипело, и было видно, Майкла глубоко тронули его слова. Их старые раны понемногу заживали. Дневники предоставили Питеру возможность увидеть все то, что он не сделал для своей матери и даже для своего отца, пока они были живы. Прежде всего, в течение последних лет их жизни они не общались, он не разделял их бед и лишений, не облегчил страдания во время болезней, а Майкл был рядом, причем неотступно. Он взял на себя полную ответственность за них и за их уход, когда они заболели. Питер в это время находился на Уолл-стрит и сколачивал себе состояние. Родители были правы, для Питера их сбережения и недвижимость были тогда каплей в море. А Майкл нуждался, имея на руках больную жену. Он заслужил все, что имел. Сейчас он не был богатым человеком, но благодаря их наследству мог позволить себе некоторый комфорт. Его провинциальная практика никогда не была прибыльной, но на ту жизнь, которую они вели с Мэгги, им хватало. У них не было потребности или желания иметь больше. Братья обнялись, похлопали друг друга по спине в знак одобрения и примирения, и Майкл помчался на вызовы к своим пациентам. Питеру было тепло и радостно на душе все время, пока он ехал обратно к себе на озеро. Он думал дочитать дневники матери, когда приедет домой, но прежде ему надо переосмыслить то, что он уже знал. Ему было трудно читать и больно осознавать, что он их бросил. Но, по крайней мере, между братьями больше не было обид. Питер был благодарен судьбе за это.