Блуждая лабиринтами Сансары

– Матушка родная! Прости меня за все мои грехи! Прости меня, Богородица любимая! Прости, что не смогла уберечь детей своих от тьмы, что упустила их и не дала того, что могла дать! – рыдала я, сотрясая пространство.

Я плакала и бормотала слова извинения. Вдруг услышала:

– Не плачь, дитя! Не надо! Не за что тебя прощать! И ни в чём твоей вины нет! Подымись, не нужно слез и причитаний! Подымись, дочь моя!

Я, как обезумевшая, обессиленная, подняла голову и увидела, как Матерь Божья наклоняется надо мной и берёт за руку, помогая встать. О, это прикосновение! Сознание покинуло меня в тот же миг. Очнулась я, уже лежа на диване в своей комнате. Всё моё лицо было в слезах, а сердце пело гимн радости и любви. Я посмотрела на иконы Богородицы и увидела Её лик объёмным! С нежной улыбкой смотрела на меня Владычица! Слёзы предательски лились, не желая останавливаться. Но, может, это омывались все уголки моего сердца, все закоулки моей изнемогающей души?! Кто знает…

10

Жизнь стремительно двигалась вперёд, и я с восхищением и с чувством возрождения проживала каждый свой день. Первый раз я соблюдала Великий пост, очищая не только тело, но и душу, сознание. И казалось, что за моё усердие и приложенные усилия Судьба открывала предо мной Небеса, дарила мне воспоминания прошлых жизней, открывала события, закрытые в детстве, наполняла моё сердце любовью, спокойствием, уверенностью. И вот наступил день Пасхи. Как обычно на восходе солнца, после чтения молитв, села в медитацию и пропела гимн солнцу. И вдруг какая-то сила просто заставила меня открыть глаза, я прислушивалась к своим ощущениям. Опять тревожное беспокойство сердца, его учащённый ритм и огромное желание разорвать тело на части, чтоб выпрыгнуть из этих тисков и оков материи. Не успела все осмыслить, как увидела в окне сияние и… о Боже! – там стоял Он, Иисус Христос! В оторопи и буквально с выпученными глазами смотрела я на Него, не веря тому, что вижу, поэтому повернула голову в другую сторону и, побыв так некоторое время, начала медленно опять поворачивать её к окну. И, к моему восторгу, ничего не изменилось, на меня смотрел Он. Тогда закрыла глаза и опять их открыла, но Он не исчезал. Всем своим туловищем повернулась к окну, медленно, без резких движений, боясь, что все может исчезнуть, теперь я не отрывала своего взгляда от Него. Я чётко видела Его светло-русые волосы, отливающие золотом, шелковистыми локонами ниспадали на плечи. Его голова была не покрыта. Легкий ветерок играл Его локонами, от этой игры сияние трепетало вокруг головы золотым светом, и было ясно видно это движение воздуха. На меня ласково смотрели небесно-голубые глаза. И мне показалось, что само небо расступилось, открылось предо мной. Он был одет в белую длинную галабею, а сверху неё был красно-бордовый шелковый халат с золотым воротом, доходящим до груди. Я отчётливо видела все детали Его одежды. Его ноги были видны из-под одежды чуть выше косточки, на них были сандалии, плетёные из какой-то лозы. И виден был каждый Его пальчик на ногах; обратила внимание, как сандалии разделяли Его большой палец от остальных. Он внимательно смотрел на меня, ничего не говоря, а я смотрела на Него, находясь в состоянии онемения. Даже мыслей не было в голове, только какое-то зрительное восприятие, созерцание всего Его образа, но как-то все бездумно, без мыслей. Он смотрел на меня некоторое время, затем улыбнулся, чуть наклонившись, как бы прощаясь, повернулся и пошёл по пространству на уровне четвертого этажа. Я быстро поднялась, кинулась к окну и смотрела, как Он исчезает вдали. Там, где Он ступал, оставались золотые следы. Они тянулись золотой россыпью от станции метро «Курская» по улице Земляной вал, где я жила, в направлении станции «Красные ворота». Что есть силы тёрла я глаза, кусала губы, и всё же россыпь золотой дымки Его следов довольно долго оставалась видимой для меня, а затем начала постепенно растворяться. Так и стояла я, не шевелясь, и смотрела Ему вслед. Мысли постепенно стали возвращаться, я приходила в себя и сразу бросилась к тетради, чтобы всё записать. Руки дрожали, а слёзы не давали возможности видеть строчки, но я всё писала и писала. Слезы крупными, как алмаз, каплями падали на бумагу. А я улыбалась и плакала одновременно.

«Даже слёзы стали необычные после встречи с Ним», – мелькнула мысль.

Каким же прекрасным был этот день! Нет, не ходила, а парила я над землёй! Казалось, что выросли крылья у моего сердца. Мне так не хотелось нарушать эту внутреннюю тишину, что заполнила мою душу. Не хотелось мне ни с кем разговаривать, тем более никому ничего рассказывать.

«Боже, как я счастлива!» – повторяла я, как молитву, весь день.