Блуждающий огонь

Чудную картину представляет Средиземное море со всеми прилегающими к нему землями, чудную во всякое время; но и у него есть оттенки, повышающие или немного снижающие ее прелесть. Солнечный закат того дня, когда Рауль бросил якорь в устье реки Голо, представлял необыкновенную по своей красоте картину, и когда Джита вышла на палубу, считая преследование фрегатом и все опасности миновавшими, ее охватило восторженное чувство, и она сказала, что впервые видит такой дивный закат солнца.

Задолго до того, как солнце скрылось за горизонтом, темная тень от ближайших гор широко охватывала засыпавшее море. Корсика и Сардиния казались большими оторванными от Альп клочками, брошенными в море как бы судорожным движением природы еще в виду места их рождения, и походили на сторожевые башни этой громадной европейской стены. Те же горы с остроконечными белыми вершинами, те же истерзанные и полные таинственности склоны; та же смесь оттенков нежного и сурового, величественного и прекрасного, что так особенно характеризует очаровательную природу Италии. Вот что открывалось в настоящую минуту с палубы «Блуждающего Огня», насколько можно было окинуть глазом все окружающее пространство. Темно-синее море, на котором при постепенно замиравшем ветре мало-помалу исчезали все следы зыби, становилось гладким как зеркало; неправильные контуры отдаленных гор, крупных и величавых, резко вырисовывались на золотом небе, щедро окрашенном целым снопом лучей заходящего солнца, этим последним прощальным приветом отправляющегося на покой светила, между тем как долины и ближайшие равнины окутывались таинственным мраком, набрасываемым на них соседними горами, и получали более нежный оттенок. На расстоянии двух миль виднелся фрегат, спокойно уснувший на якоре, и Рауль невольно залюбовался его красотой, пропорциональностью его частей, его размерами, и позавидовал, и не мог не остановиться с горечью и болью на той мысли, что случайные обстоятельства его рождения и судьбы поставили ему непреодолимую преграду к командованию когда-либо подобным судном и навеки обрекли на положение не более как морского разбойника. По своим богатым дарованиям Рауль мог бы идти гораздо дальше и с честью занимать ответственные и выдающиеся должности. Он был целиком продуктом своего времени со всеми его слабыми и благородными свойствами. Смелый, находчивый и твердый в минуты опасности, он никогда не увлекался преследованием и травлей врага ради одной жестокости, по одному чувству мстительности. Крайне взыскательный к своим людям в серьезные моменты, требующие полного напряжения сил, он предоставлял им полную свободу в спокойное время, был им добродушным и снисходительным отцом. Отсюда его громадное влияние на его экипаж, полное доверие к нему с их стороны и безграничное послушание.

После тяжелого и тревожного дня Рауль наслаждался теперь тишиной и покоем и смехом ответил на предостерегающее замечание Итуэла, что можно ожидать ночной атаки на шлюпках со стороны фрегата. Рауль не хотел опять думать об опасности; впрочем, на всякий случай, были приняты все необходимые предосторожности.

В этот вечер после ужина матросам позволены были танцы; среди дивной ночной тишины понеслись звуки романтических песен Прованса. Самая задушевная веселость оживляла всех участников этого невинного развлечения, и недоставало только женщин, чтобы придать вечеринке настоящий характер мирного деревенского веселья. Однако прекрасный пол не был совсем забыт — песни были переполнены самыми рыцарскими любезностями, и Джита слушала их с удовольствием и любопытством. Ее дядя стоял подле нее, а Рауль ходил взад и вперед на некотором расстоянии, беспрестанно подходя к ней, чтобы поделиться своими мыслями и ощущениями.

Наконец пение и танцы кончились, и матросы разошлись спать по своим койкам, за исключением нескольких очередных дежурных. Перемена была так же поразительна, как и внезапно торжественное молчание ночи, которое сменило легкий смех, мелодичные песни и несколько шумное, хотя и не выходившее из границ вполне приличного, веселье толпы. С гор подуло свежестью и чуть-чуть зарябило нагретую за день поверхность воды. Луны не было, но мириады звезд сияли с небесного свода и позволяли различать предметы довольно отчетливо, хотя и как бы сквозь легкую дымку. Рауль подчинился очарованию этого мира, он тоже как-то весь затих, тронутый и настроенный на более серьезные и нежные мысли. Он присел подле Джиты, дядя которой ушел молиться в свою каюту.