Боба Фетт Практик (ЛП)

Серый астероид стал похож на гору; он заполнил поле зрения, когда Бевиин выдерживал дистанцию до "Раба I" и приближался ко входу.

– Ойа, – послышался голос Сувара. "Сделай их. И выживи".

Вообще, интересное словечко – "ойа". Подходит к любой ситуации.

"Ойа", – повторил Бевиин для храбрости.

Ему показалось, что он еще ничего не видел.

Ном Анор: ангар миит ро'ика

Воины думают, что мандалориане – это языческие дроиды. Они толпятся вокруг маленького корабля и смотрят на металлические фигуры, вылезающие из него. Вообще-то, они похожи… потому что удивительно редко сражаются как профессиональные солдаты; мы сдерживались до этого времени.

Но они великолепные саботажники.

Надеюсь, Фетт не станет использовать ракетный ранец. Воины придут в ярость от вида искусственного огня, первой мерзости. Они уже недовольны тем, что я разрешил этим язычникам-мандалорианам притащить машины в миит ро'ик, и им не нравится языческий комлинк… но я Исполнитель, и они не смеют спорить со мной.

Я не могу видеть лиц язычников, но я знаю – они поражены совершенством, которое видят. Фетт смотрит на все, все изучает, если судить по поворотам головы. Я слышал, что у него глубокие шрамы; но они случайны. А его прислужник Бевиин… следует за хозяином.

В итоге они впишутся в естественный порядок вещей.

Миит ро'ик, боевой корабль йуужань-вонгов

Бевиина никто не слышал под шлемом, но он все равно шептал; они шли по живому коридору к сердцу корабля.

– Как я мог знать, что он такое?

– Ты не мог, – этот уродливый барв Уделен-Ном Анор надул всех. Просто чудо, как он маскировался под изуродованным лицом. А Фетт теперь хорошо рассмотрел подлинное. – И лучше нам понять, с чем мы имеем дело, чем получить такой же сюрприз, как и остальная Галактика.

– Это не похоже на старых добрых ситхов и джедаев, так?

– Не знаю. Все, что имеет значение – это то, что дело касается мандалориан.

Фетт решил не углубляться в подробности. От отца ему досталось чутье на опасность, и сейчас оно вопило так, как никогда раньше. Сам корабль уже был скверным: все эти живые цвета на каждом шагу и на экипаже; похоже на вонючую пещеру какого-то грызуна. Никаких гладких и безупречных дюрасталевых переборок или успокаивающего аромата машинного масла.

Впрочем, свой запах тут был. Запах сырого леса, водорослей и крови.

Словно в чьем-то брюхе. Словно снова в брюхе сарлакка.

И точно так же пахло от Уделена, когда они разговаривали в порту Кедальбе

"Я не предвидел этого. Я должен был. А сейчас я знаю – наблюдаю с наилучшей позиции".

Шагая по кораблю, Фетт прогонял все виденное сквозь записывающие устройства и анализаторы шлема – все, полученное датчиками, от радара до термовизора. Иногда он останавливался и прикасался к перебор… нет, к стенам. Идея стенок желудка не желала уходить; Фетт проводил по ним пальцами, изображая трепет и любопытство, а затем анализировал органику, оставшуюся на пальцах – просто прижимая перчатку к прибору на поясе.

– Образцы, – тихо сказал он. – Любые маленькие… любые частички этой штуки, которые можно незаметно сунуть в карман. Понял?

– Понял, – отозвался Бевиин.

А что точно требовалось – так это кусок йуужань-вонга, который шел впереди, точнее – змеевидной штуковины, обвившейся вокруг его руки. Она была живой.

– Домашнее животное? – поинтересовался он. Джабба всегда держал при себе какого-нибудь зверька, который его забавлял. Возможно, у йуужань-вонгов была та же привычка. – Любимец?

– Оружие, – ответил Ном Анор. Он изящно стряхнул змею со своей руки; он мгновенно вытянулась в длинный посох, прежде чем вновь свернуться в кольца и свиться на руке исполнителя. – Живое оружие – змеепосох.

Фетт имел дело с худшими представителями живых существ, и не особенно заботился о том, кто управляет Галактикой. На дне социума кипал жизнь, все боролись за выживание; верхние слои злоупотребляли своим богатством и высасывали соки из нижестоящих. Фетт просто брал свою долю от жизни и жил по собственному кодексу; он был практиком и знал, что может изменить в Галактике, и чего не может.

Но похоже, что йуужань-вонги считали себя способными изменить все, что угодно.

Избавившись от человеческой маски и черного костюма, Ном Анор гордо демонстрировал биотехнологии; за черту простой надменности он уже перешагнул.

– Я жил среди язычников восемнадцать лет, – сказал он. – И ни разу не видел чистой традиции органических технологий.

Только Фетт слышал, как Бевиин пробормотал:

– Аруэтии. Мы теперь ему вовсе не лучшие друзья.

– Мы постараемся, – сообщил Фетт Ном Анору. – Вы покажете, как правильно действовать.

Они двигались все дальше по кораблю, и Бевиин иногда прислонялся на секунду к стене, или подбирал со столов что-нибудь незаметное. Умный парень.

– Мы покажем, – согласился Ном Анор. Воины расступались перед ним.

– Так вы – старший офицер, – узнай, запиши, пойми. Разведка спасает жизнь – рано или поздно. – Командир?

– Я из касты интендантов, – пояснил Ном Анор. – Исполнитель. Моя каста – администраторы. Поэтому в иерархии я стою выше, чем воины.