Бодхичитта

Относительная Бодхичитта связана с намерением: нужно распознать, каково наше намерение, и заметив, что оно не благое, породить доброе намерение. Так нужно учиться развивать Бодхичитту. Учение Хинаяна, Малая Колесница, опирается на систему обетов, потому что, приняв обеты, можно управлять тремя аспектами своего существа: Телом, Речью и Умом, дабы не делать ничего дурного. В Сутрах Махаяны тоже говорится об обете бодхисаттвы. На самом деле обеты не являются основой Махаяны, но поскольку в основе Учения Будды лежит Хинаяна, обет бодхисаттвы появился и в Махаяне, которая объединяет в себе две главные системы.

Первая связана с мадхьямикой, учением, которое Нагарджуна получил непосредственно от Манджушри. Нагарджуна — основатель школы мадхьямика, считающейся одной из важнейших школ буддийской философии системы Сутры. К этой же школе принадлежит и Шантидэва, замечательный учитель, автор знаменитой книги Бодхисаттвачарьяавагпара (Руководство на пути бодхисаттвы). В отличие от других книг, которые опираются только на философию, в ней главное внимание уделено практике Бодхичитты. Шантидэва тоже считает, что Бодхичитта связана с обетом, потому что берет начало из системы Сутры Хинаяны. В учении Хинаяны есть

виная, свод правил для монахов разных уровней.

Первоначально в Махаяне винаи не было, но поскольку бодхисаттвы — то есть те, кто практиковал Махаяну, знали Хинаяну, основу буддийского учения, Махаяна переняла из Хинаяны винаю,

приставив к ней принцип намерения, то есть принцип, опирающийся на воззрение, а не на правила или ритуалы. В результате в Махаяне тоже говорится о винае и есть возможность принимать обеты для получения монашеского сана.

Вторая система связана со школой Йогачара — Учением, которое Будда Майтрейя, грядущий будда, передал знаменитому учителю Асанге. В Тибете это учение передавал Аттиша, и оно распространилось очень широко, особенно в традициях Кагьюдпа, Кадампа и Гелугпа; мадхьямика больше распространена в Сакьяпа, а в традиции Ньингмапа представлены обе эти системы.

ОТНОШЕНИЕ К УЧИТЕЛЮ

Воззрения этих двух систем несколько отличаются. Например, в мадхьямике можно принимать обет без присутствия учителя, используя визуализацию и намерение. Пожелав принять обет бодхисаттвы, я представляю перед собой Будду и всех бодхисаттв, а также могу воспользоваться опорой, скажем, известным изображением Будды, и, с намерением развивать Бодхичитту принимаю этот обет. Если, приняв обет, я его нарушу — например, не буду иметь сострадания к каким-то существам, что является самым тяжким нарушением обета бодхисаттвы, — то утрачу свой обет. В таком случае мне придется выполнить очищение и вновь принять обет, признав, что я не имел явного намерения его утратить. Очищение тоже имеет силу, если выполняется с визуализацией Будды, бодхисаттв и всего Древа Прибежища, пусть даже не в присутствии учителя.

В наших практиках мы произносим А и тоже представляем Гуру Падмасамбхаву, окруженного дэвами и дакини, как единство всех учителей. При этом можно принять обет Прибежища, а нарушив его, можно покаяться в этом и, очистив нарушение, принять обет снова. Само собой разумеется, что лучше принимать обет в присутствии учителя, который обладает приемственностью передачи и умеет объяснить истинный смысл того, что происходит, чтобы человеку было все понятно. Но такая возможность есть не всегда. Может быть, вначале и удастся найти учителя, который объяснит, как развивать Бодхичитту, но нельзя ожидать, что этот учитель всегда будет рядом.

Многие люди хотят, чтобы учитель был с ними все время, но учитель необходим, прежде всего, в том случае, если нужно получить передачу учения или попросить разъяснений. Нельзя относиться к учителю как к мусорному ведру. Что я имею в виду? Мусорное ведро — это место, куда бросают всякий мусор. Подчас, когда человек встревожен и напряжен, он точно так же вываливает все на учителя. Конечно, если никак не удается разрешить какую-то большую проблему, можно попросить совета у учителя, но нельзя сваливать на него все, словно он мусорное ведро. Некоторые пишут мне по два-три письма в неделю. Уж не знаю, откуда у них терпение писать столько писем и деньги покупать столько марок. Читая же их письма, я не могу ничего понять. Ясно, что они служат только для разрядки, а это значит, что к учителю относятся как к мусорному ведру. Обычно я продолжаю читать письма, которые эти люди пишут мне месяц за месяцем, но через некоторое время я их даже не вскрываю, поскольку уже знаю, что внутри. Но я все равно храню их все в большой коробке, так что, возможно, они когда-нибудь попадут в архив Дзогчен-Общины и смогут послужить основой для исследований, как те записи, которые делают психоаналитики.