Боец тишины

– Агнешка, крыса эта заражена вирусом-целителем, уничтожающим другие вирусы. И возможно – не просто заражена. Не знаю точно, но возможно – ДНК этого зверя изменен. И измененный код этого зверя способствует перестройке одного вируса в другой – в целительный. Я думаю, что изменения происходят именно в этом звере. Тебе ясно? Зверь – бесценен для государства, для всех. Береги его. И держи в тайне.

Девушка задумалась и вдруг вскинула голову.

– Это лечение? От всего?

– Только от вирусов – зато от всех вирусов, Агнешка.

– О боже… В моих руках…

– Биологическое оружие. Еще не изученное оружие, Агнешка, – еще только изучаемое. Ты заражена этим вирусом, избавившим тебя от другой заразы. Я сделал это – у меня не было выбора. Только еще никто не знает отдаленных последствий такого заражения. Молчи о том, что заражена. И не подвергай заражению других. Это поставит под угрозу…

– Я опасна?

– Не знаю. Поэтому – никто не должен знать.

– Вольф, это же…

– Этот вирус передается через кровь – знай об этом, и не заражай других. Простые анализы его не определяют – никто не узнает. Перевези крысу в Тронхайм – позже я приеду и решу, что с ней делать дальше. Ясно?

– Ты продаешь оружие? Такое оружие?

– Я не наемник и ничего не продаю – ни себя, ни свое оружие, ни чужое! Береги крысу – при нужде мы обменяем ее на наши жизни! А пока – просто молчи! Ясно?! Слова стоят нам жизни! Ясно?!

– Да… Я поняла…

– Знал, что ты умна, – иначе бы тебя не выбрал. А теперь тебе прятаться пора. Скоро они с проверкой приедут.

Я развернулся резко, пошел на выход. Агнешка догнала меня, с опаской коснулась моего плеча и зашептала тихо…

– Ты же наш шпион, я права?

– Нет, не права. Время выходит. Тебе пора к Крюгеру спуститься, а мне – пуститься в путь.

Она подошла… Она совсем рядом… Ее рука у меня на груди, глаза устремлены к моим… и ее тихий шепот…

– Подожди… Постой… Ты на меня?..

– Да, обижен. Ты меня глубоко оскорбила. Только не время для объяснений.

– Ты тогда на меня набросился, и я… Я боялась и… Я думала, что ты просто… просто преступник.

– Нет, не просто! Не хотел я с тобой так поступать. Хотел тебя, но так с тобой поступать не хотел.

– Я прощу… И ты прости меня… Я не хотела тебя унижать… Я не знала…

– Не надо! Не время!

– Я прошу… Очистим души прощением…

Она прильнула к моей груди, что-то шепча и…

– Не время!

Она резко осеклась. Просто, я скинул одежду, примеряя строгий костюм седого поляка, – подходит.

Агнешка не уходит, упрямо смотрит меня в лицо.

– Теперь я думаю, о тебе не так.

– Давай косметику, которую я тебе притащил. Не тяни время! У меня лицо разбито, как у разбойника с большой дороги! Не могу я в таком виде в общество врачей войти!

– А в каком виде ты войдешь в общество?

Показал ей удостоверение нового мертвеца.

– Ступай к Крюгеру, Агнешка.

– Ты же вернешься, Вольф?

– Постараюсь вернуться.

Агнешка смотрит на меня растеряно… скорее, потеряно смотрит.

– Вольф…

– Остановишь меня – тогда тебе с мертвецами не надо будет прятаться, а мне не надо будет под пули подставляться, только Войцех тогда – труп.

Агнешка подняла голову, сверкнув глазами.

– Возвращайся, Вольф. Я буду ждать.

Волшебные слова. Только не уверен, что ты в полной мере понимаешь, Агнешка, что тебе придется произносить их всю жизнь, если ты выберешь жизнь со мной.

Надежда стучит в висках. Она будет моей. Будет. Я докажу ей, что никого лучше меня ей в жизни не найти. И плевать, что подставлюсь, плевать, что Войцеха с собой таскать придется. Не сожжет ревность того, кого страсть спалила. Предоставлю ей и священника, и преступника в добром здравии, раз ей так в голову взбрело из-за религиозных соображений. Религиозные убеждения – все ж убеждения… не глупый каприз, а проявление твердых принципов. А твердые принципы я уважаю… даже, когда считаю их глупыми. Таких попробуй переубеди, попробуй перекупи. Таких предателями сделать труднее остальных. Заслужу я Агнешку – заслужу и ее верность до смерти. Таких трудно завербовать, а если и завербуешь – рассчитывать на таких будешь больше, чем на других. Будет она моей, Игорь Иванович, душой и телом – вся, с головой… моей!

Глава 49

Так, надо нарочито выправить плечи. Теперь в глазах гражданских я явно военный. Подбитый глаз темными очками закрыть. Вроде порядок. При мне удостоверение убитого агента, на мне строгий костюм, соответствующий представлениям людей об агентах службы безопасности. И я… Я вишу на волоске. Мои мощные страховочные тросы готовы оборваться, а остался один только – волосок… золотой волосок Агнешки.

Эх, пожелай мне удачи, Агнешка. Нужна мне теперь удача так же, как ты. А вы, Игорь Иванович, не смотрите так строго и укорительно. И без вас совесть грызет.

Близок предел моих сил. Только я, не взирая на усталость, упорно и терпеливо готовлю машину. Застелил сидение полиэтиленом, чтобы Войцех его кровью не замарал. С трудом запихнул здоровенного поляка в машину.

– Черт… Войцех, пива ты, видно, пьешь больше положенного. Забыл про нашу армейскую дисциплину, лентяй. Знал бы, что тебя таскать придется, – напомнил бы про трезвость и тренировки.