Боец тишины

– Я с таким трудом вернулся к тебе, а ты меня встречаешь, как… И врага так не встречают! А я… Я только и выжил, думая, что к тебе вернуться должен, что ты меня ждать должна! Пришлось мне на обратном к тебе пути такое пройти, что тебе и в страшном сне не снилось, – такие тяжкие страдания перетерпеть, такие сложные испытания преодолеть! Я такого насмотрелся, что ты и в кошмаре не видела! А ты… Думаешь, собирался я к тебе в таком виде являться?! Только выбора у меня не было – врачи и так старались, как могли, меня по обломкам собрать! А ты не можешь даже вид сделать, что рада! Не таким же жутким чудищем пришел! Не такое же страшное горе принес! А ты не можешь даже капли терпения проявить, даже постараться привыкнуть!

Агнешка задохнулась, рыдая в просто пугающем исступлении. Войцех, удерживая спешно надетые и спадающие штаны, сел на корточки рядом со мной, стараясь ее успокоить. Только она зашлась сухим плачем еще страшнее.

– Агнешка, не надо. Нельзя так. Не встречают так.

– Тупые! Оба! Тупые! Если бы я знала! Если бы знала! О боже! Боже! Сжалься над нами! Сжалься над грешными! Сколько страданий, боже! Прости нас, господи!

До меня вдруг дошло, и я побледнел. Сердце свело, и оно снова зашлось отчаянным стуком.

– Сознаешься?! Смотри мне в глаза! Отвечай! Не дождалась?! Не дождалась!

– Вольф! Я не знала!

– Жалко меня стало?! И сразу передо мной стало стыдно?! А прежде не жалко было и стыдно не было?!

– Прекрати! Прошу тебя!

– Не приходило в голову, что сильным больно бывает равно, как слабым?! Что не кричат они просто о муках, а молчат, как покойники, – пока не подохнут, сраженные сердечным приступом?! Нет, не приходило… Забыла обо мне подумать, решила, что для меня достаточно и засевшего у тебя в голове заблуждения, что одних слабых беречь надо?!

– Вольф, довольно!

– Считаешь, что слабым дозволение на слабости свыше дано?! Думаешь, что для всех и всего довольно дозволения такого?! Что тебе с ним и стараться сильно не надо слабый дух скреплять?! Что тебе простят, стоит прощения попросить?! Так проще жить! Только так нельзя жить! Я не позволю тебе так жить, – как бог позволяет! И поступать со мной так, как разрешает он, – не разрешу! Ты у меня прощение не проси – не прощу! Искупай вину!

Она не ответила, и я подхватил ее на руки, потащил наверх. Хлопнул дверью, кидая ее на усыпанную колючими цветами кровать, невзирая на то, что “медведь” Войцех превратил постель в настоящую берлогу. Он стучит в дверь – колотит так, что чуть не вышибает, только я…

– Ян, ты мне хоть одеться дай! Без завтрака я могу, а без одежды никак! Ян! Дверь открой! Ты что, глухой?!

На вид искреннее раскаяние девушки преобразилось в действительно убедительный страх от моей мстительной грубости.

– Вольф! Отпусти меня! Не надо!

Золотой дождь ее волос полился на пол. Она, вырываясь, вскрикнула… соскользнула с кровати, путаясь в белых простынях. Войцех вышиб дверь.

– Ян! Не трогай ее! Ты что творишь?!

Повалил его подсечкой, заломил ему руку за спину, припер его коленом.

– Я тебе почки отобью! Будешь у меня кровью мочиться! Будешь у меня знать, как мою девушку!..

Агнешка повисла у меня на руке, крича. Оттолкнул ее… только она уцепилась за меня, моля еще отчаяннее.

– Не бей! Не бей его, Вольф! Он не виноват! Я! Я виновата, Вольф! Только я!

Войцех сорвал мой захват, рискуя переломом руки, отбросил меня с такой неимоверной силой, что я просто влетел в стену.

– Моя вина, Ян!

Мощный поляк намертво охватил меня, как медведь, – так, что не пошевелиться и не продохнуть.

– Ян, успокойся ты. Давай выясним все спокойно.

– Спокойно?! Ты что, не видишь?! Не видишь, каким я вернулся?! Я покалечен, я приметен и к прежней службе не пригоден! Я остался без лица, без службы и без гроша за душой, с одними шрамами! Думаешь, я после такого ее тебе отдам?! Нет! Я за нее до смерти драться буду! У меня, кроме нее, нет ничего! Она моя, Войцех! Моя!

Войцех придавил меня крепче, угрожая переломать ребра, и я перестал вырываться.

– Ты сначала рваться перестань, а после мы все обсудим. Уверен, мы справимся со всем – вместе, Ян. Не настолько все плохо. Сейчас все в порядке, а все, что у нас прежде случилось, – в прошлом осталось. Случайно все вышло у нас. Ненамеренно мы. Просто получилось так. Не знаю, как так получилось.

– Я знаю! Как всегда получается!

– Мы с ней не собирались, а просто… Не долго мы с ней ночи делили. Сейчас все не так. Мы, как только одумались, перестали так встречаться. Как подумали, что ты скоро приедешь, так сразу решили прекратить… взять себя в руки и все выправить.

– Испугались меня!

– Ян… Ты не правильно понял… Нервничали мы просто сильно все время, а как только поняли, что ты приедешь и все решишь, напряжение у нас спало – как рукой сняло. Просто, сложно нам пришлось поначалу привыкать к тому, что нас преследуют и… И в Варшаву мы – впервые приехали… еще и с поддельными документами. Не ясно нам было, что с нами будет, что нам вообще дальше делать. Тяжело нам было – трудно. Мы же города не знали и… Ты же нас одних оставил, Ян. Нам казалось, что мы словно на всем свете одни остались.