— Думаю, пора убирать со стола, и идти спать, — объявила Розторн, вставая. — Мне жаль слышать ваши новости, — сказала она наморнцу. — Мы были в Гьонг-ши перед тем, как приехать сюда, и они там об этом ничего не слышали.
— Возможно, он снова потеплеет к зарубежным религиям так же быстро, как и охладел к ним, — ответил купец. — Мы все можем об этом молиться.
Зевая, Эвви принялась собирать чаши и столовые приборы, но Браяр её остановил.
— Мы этим займёмся, — сказал он, забирая их у неё. — Ты, иди спать.
Судя по взгляду, которым он одарил погонщицу мулов, Эвви не была уверена, сколько именно времени они уделят мытью посуды, но то было не её крысячье дело, как говорил Браяр. Она поспешила внутрь, передвинула заградительные камни, чтобы кошки могли спать со своими излюбленными людьми, затем приготовилась ко сну. Прежде, чем закрыть глаза, она вознесла ещё одну молитву Хэйбэю, за Парахана.
Она спала, и ей снилось, что Парахан бежал впереди неё. Она неслась так быстро, как только могла, но догнать его не получалось, как бы она ни старалась.
Ещё долго после того, как услышала размеренное, сонное дыхание Браяра и Эвви, Розторн лежала без сна, рассеянно поглаживая тощую Абрикос, лежавшую у неё под боком. Она завидовала кошке. События и откровения дня не выходили у неё из головы. Долг и желание терзали её сердце.
«Мила Зерна, что мне делать?» — в отчаянии гадала она. «Я просто хотела поехать в места, о которых мне всё время рассказывала Ларк, пока я ещё не слишком состарилась для таких путешествий. Я хотела увидеть растения, деревья и цветы, чьи имена я не знала наперечёт — и увидела. Я везу домой семена и заколдованные саженцы, которые займут меня на годы, если я смогу их довезти!»
«Если я смогу их довезти. Когда Эвви рассказала мне о вторжении, вынуждена признаться — я струсила. Я думала, что местные храмы как-то пошлют весть в Гьонг-ши. Кто-то из них должен иметь какие-то способности к дальней связи. Но если их уже несколько месяцев держат под замком, под стражей, то я не могу быть уверена, знают ли о том, что император тайно помирился с Иншией, заполучил открытый путь в Гьонг-ши. Я не могу быть уверена, что храмы к северу от Дохан видели собиравшиеся армии, и уловили слухи о том, что их новой целью был Гьонг-ши. И если я не уверена…»
«Мила, богиня моя, я хочу домой
. Я хочу увидеть мою возлюбленную. Я хочу свою еду, и воздух, которым мне не трудно дышать. Я хочу увидеть Крэйна, и Нико, и девочек. Я хочу мой сад».«Но есть и долг. Я должна как-то покинуть караван, и убедиться, что Гьонг-ши знает. Что наш Первый Храм Круга готов. Я им понадоблюсь и тогда, когда придёт война. Я пошлю детей с караваном. Браяр поедет, если я скажу ему, что он должен присматривать за Эвви. Я думаю».
Она ещё долго так лежала, уставившись в темноту.
Когда караванщики пришли будить их в серый предрассветный час, они обнаружили, что Розторн, Браяр, и Эвви уже встали, оделись, и сложили вещи. Большая часть их вещей, включая
Солнце только оторвалось от горизонта, когда Раджони, вожатая каравана, подняла свой посох. Её голос взвился в заливистом кличе, сигнализируя отправку. Всё больше и больше голосов Торговцев послышалось из их собственных фургонов, и от ехавших верхом охранников, когда караван выехал через открытые ворота.
Глава 8
Розторн с таким облегчением оказалась за городом, получив возможность время от времени покидать караван, чтобы исследовать новое растение, что миновали два дня пути и три обыска имперскими солдатами, прежде чем она осознала, что её молодые спутники странно себя ведут. Ей пришлось подождать, и остаться с караваном, чтобы убедиться, что инстинкты её не подвели. Большую часть времени Эвви и Браяр вели себя так, как было для них обычно во время путешествия. Они бродили вдоль каравана, знакомясь с Торговцами и купцами. Они помогали с лошадьми, едой, и уборкой. Свободное время Браяр проводил в фургоне, готовя семенные бомбы. Это были смеси смертоносных растений с длинными шипами, которые они с Розторн создали так, чтобы они росли очень быстро, когда содержавшая их ткань падала на землю. Эвви работала над своим собственным магическим оружием, скалывая круглые куски кремня, чтобы обнажить острые края. Всё это было вполне нормальным.