Боевое крещение

Все замирают в ступоре, они уже слышали от старожилов о казнях летчика, который расстрелял беженцев и солдат, изнасиловавших и убивших наших медсестер. Судя по всему, они не особо в это верили, а тут все происходит прямо перед их глазами. Колья уже были вкопаны, а потому влив в немцев по кружке их собственного шнапса, это чтобы эти суки сразу от боли не сдохли, их, со связанными за спиной руками закинули в кузова грузовиков. Затем аккуратно сдали назад, пока борта грузовиков не поравнялись с кольями, пленых приподняли и усадили задницами на остро заточенные древка и отпустили. Округу залил дикий, истошный крик, а каратели под свои собственным весом соскользнули на полметра вниз, пока не уперлись в перекладину и не остановились. Теперь даже если вдруг после нашего ухода тут появятся немецкие врачи, то все равно они уже ни чем не смогут им помочь. Все внутренности превратятся в кашу, тут гуманней будет просто добить их. Послышались звуки рвоты, многих, в том числе и командиров рвало. А вот теперь настала очередь и их командира. Тут мне можно сказать повезло, крупно повезло, конечно чисто по человечески мне было искренне жаль этого здорового, косая сажень в плечах бойца. Он оказался из этой самой деревни и в армию его призвали всего три недели назад. Оказавшись в передовом отряде, он с ужасом нашел свою убитую молодую жену перед амбаром. Когда привели пленных эсесовцев, то он чуть не убил их на месте, и вот теперь он делал грязную работу. Он был одним из тех бойцов, что опускали пленных на колья, а сейчас, после моих инструкций с мясницким тесаком, которым он раньше у себя дома рубил туши и который взял в своем собственном доме, подходил к Майселю. Тот, не смотря на влитые ему пол литра шнапса, испуганно пятился от него. Вот пара других бойцов подхватила его, с него мигом срезали штаны и исподнее, затем перетянули веревками ноги и руки возле тела и положили на колоду для рубки дров. Раздался звук удара и правая рука эсесовца отлетела в сторону, обрубок тут же прижгли и повторили процедуру уже с левой рукой, затем с ногами. С обрубка тела, солдат уже ножом откочерижил член с мошонкой и уши, а затем выжег глаза. От классической японской казни эта отличилась только тем, что эсесовцу оставили нос, язык и не стали прокалывать барабанные перепонки в ушах. Его положили на землю, а рядом аккуратно приложили все отрезанное и отрубленное, а также кусок дощатого забора с надписью на немецком — так будет со всеми карателями, кто будет истязать пленных и глумиться и убивать мирных жителей.

Шедшие через деревню бойцы видели и погибших жителей и расправу над их палачами и командиры сознавали, что после перенесенного плена и вида сожженных деревень, расстрелянных на дорогах санитарных колонн и мирных беженцев, пощады врагу не будет. Они и сами больше не будут сдаваться и немцев брать в плен не будут. Уже отходя, я услышал произнесенное кем то из командиров — ну точно Малюта Скуратов, странно что он в армии, а не в госбезопасности. И это от местных, а от наших я слышал — Дракула. Пускай интеллигенты и либералы обзывают меня кровавым палачом и маньяком, Малютой Скуратовым и Дракулой, я знал одно — Террор можно победить только ещё большим террором.

13

27 июля 1941 года, Минск, Ставка группы армий «Центр»

— Итак, банда русских сначала уничтожает три наших аэродрома со всем персоналом и техникой, вы слышите, ТРИ! Мы потеряли пять авиаполков, в которых были собраны опытные летчики, за их плечами Испания, Польская и Французская компании, а кроме летчиков мы потеряли и обученный персонал. Потом они нападают на несколько лагерей и освобождают почти десять тысяч пленных, а посланная на их уничтожения 20-я дивизия сама уничтожается практически в полном составе. Затем они имеют наглость пройти парадным маршем по Борисову, как там они себя назвали?

— Дивизия «Варяг» ваше превосходительство.

— Я даю вам три дня, слышите, три, не четыре, не пять, а три на их уничтожение.

— Слушаюсь, мы привлечем к этому 14-ю пехотную и 7-ю танковую дивизии.

Приказ немедленно отойти назад из под Смоленска, генерал-майор Ханс фон Функ получил 27 июля. Он недоумевал, отозвать его дивизию во время напряженных боев под Смоленском из-за какой то части русских, которая пробивается к своим из под Минска. Русские разобщены и плохо обучены, немецкие солдаты достаточно легко их окружают, правда надо отдать им должное, там где любой цивилизованный человек сдастся, эти фанатики стоят насмерть. Им даже каким-то образом удалось разгромить 20-ю пехотную дивизию, которую бросили на их уничтожение, но русские действуют в отрыве от своих баз снабжения, так что топливо и боеприпасы у них должны быть на исходе. Вынужденный подчинится приказу, фон Функ вывел свою дивизию и соединившись с 14-ой пехотной отбыл под Оршу, через которую по мнению аналитиков будут пробиваться русские.