Боевой маг (МНДО-1)

Испытал ликование, когда ворота замка распахнулись. Из них повалил дым, а потом на дорогу высыпали люди. Около трех десятков.

Я не сразу рассмотрел их. Понял лишь, что все они без оружия. А когда эти люди по узкой дороге устремились к нам, моя радость исчезла.

От замка в нашу сторону бежали женщины и дети. Ни одного солдата. Я понял это по фигурам, по прическам, по одежде – лица людей скрывали маски из копоти. Женщины держали детей постарше за руки, несли малышей. Кашляли, чихали, плакали.

Я едва не пропустил свою очередь бросать снаряд.

Но голос вар Брена напомнил:

- Продолжайте работать! Не останавливайтесь! Не отвлекайтесь!

Мой шар полетел к замку. Тепло вновь устремилось через руку вверх, собираясь в видимый глазу огненный сгусток.

А потом я услышал, как один из военных скомандовал:

- Заряжай!

Рассердился: еще один командир! Без него знаем, что делать!

Но тут же сообразил: приказывал военный не нам. Заметил, что солдаты готовятся стрелять.

«Неужели в этом дыму им видны цели в замке? - подумал я. – Справлялись без их помощи, справимся и дальше! Что они смогут сделать своими болтами этим каменным стенам? Хотят присвоить себе нашу победу?»

- Пли!

Увидел, как военные разрядили оружие в бегущих к нам женщин и детей.

Не поверил своим глазам.

Они сошли с ума?!

Те, кто бежал впереди, упали. Одни под ноги набегавшим сзади. Другие - в пропасть. Всплыли в памяти слова Мираши: «Кто знает – может быть одним из тех прожаренных до углей тел был мой сын».

Я словно проснулся.

Подумал: «Что мы делаем?!».

Эту же мысль прочел на лице Гора.

- Заряжай!

Я не сумел сдержать эмоции. Прокричал:

- Не стреляйте!

- Семнадцатый, закрой рот! – скомандовал вар Брен. – Все продолжают работать!

- Пли!

Крики. Детские, женские.

Беженцы остановились. Те, в кого не попали болты, кто не свалился на дорогу или в пропасть. Сообразили, что на нашей стороне дороги спасение не найдут. Замерли, пытались понять, куда бежать: обратно в задымленный замок или навстречу арбалетным болтам. Женщины что-то заорали нам, но слов я не разобрал.

«Раз, два, три», - отсчитал я. Руки сами отправили в полет огненный шар.

Но не туда, куда хотел бросить его я. А в замок.

Снаряд угодил точно в цель.

Я же боевой маг! Огонёк!

А огонь должен жечь.

Даже если не хочет.

- Заряжай!

Одна из женщин схватила камень и бросила им в солдат. Не попала. Взвыла от бессилия.

Мне захотелось повторить ее крик.

- Пли!

***

Я плохо запомнил, как мы возвращались в свой лагерь. Был под впечатлением от того, что увидел и сделал. И не я один – ни у кого из бойцов отряда не заметил на лице улыбку. С тренировок, на которых отрабатывали тактики, мы возвращались совсем с другим настроением.

Должно быть я снова позабыл спрятать мысли. Потому что Двадцатая сказала:

- Нам не в чем себя винить, Вжик. От наших желаний теперь ничего не зависит. Еще хорошо, что не приказали нам сжечь всех этих людей на дороге. Мы выполнили бы приказ. Все. И я, и ты. Со знаком подчинения не поспоришь. Сегодня вар Брен нас пожалел. Осталось в нём что-то человеческое. Уверена, следующий раз арбалетные болты будут экономить. И ничего ты с этим не поделаешь, Вжик. Для того и нужны огоньки – чтобы выполнять грязную работу, на которую способны далеко не все солдаты. Именно в качестве карателей нас и будут использовать чаще всего. Мы рабы. Сделаем все, что скажут. А наши желания никого не интересуют.

А Гор вечером сообщил:

- Знаешь, друг Вжик, что-то мне разонравилось быть огоньком.

Он уселся на тумбочку у окна. Вынул из кармана маленький бумажный сверток, поджог его кончик. Выпустил из рта струю дыма.

- Солдаты угостили тебя сигаретой?

Я видел, что Гор общался с военными (теми стрелками, что расстреливали беженцев). Не пошел к ним вместе с приятелем. Слишком велико было мое желание этих солдат сжечь. Но лицо снова меня выдало. Военные косились на меня с опаской. А вар Брен запретил мне причинять стрелкам вред. «Это война, Семнадцатый, - сказал он. – Привыкай. Не думал, что ты такой мягкотелый».

- Угостили, - сказал Гор. – И не одной. Попробовали бы они мне отказать. Я от командира запретов не получал. В отличие от тебя. Сказал уродам, что если не отдадут мне всю травку - сожгу их нафиг. И мне за это ничего не будет. Я уже в рабстве и почти мёртв. Чего мне бояться?

- Ты бы это сделал?

Гор затянулся дымом, закрыл глаза.

- После того, как они убили тех детей? – сказал он. – Легко! И даже с удовольствием. Они ведь не рабы. У них был выбор. Уроды.

И повторил:

- Мне разонравилось быть огоньком, друг Вжик. Совсем. Хочешь сигаретку?

- Нет, спасибо.

***

С Двадцатой я не обсуждал то, что произошло в нашем первом боевом походе.

Но после вечерней тренировки, когда мы лежали на кровати (в темноте - с того дня, как нашел в себе огонь, я впервые не испытывал желание его зажигать), она сказала:

- Сегодня я убивала не в первый раз, Вжик. Но в прошлый - все было по-другому. Я нисколько не жалею, что убила того мужчину. И сделала бы это снова.

Из соседней комнаты вновь запахло дымом. Гор не спал, опять курил. Не спали и в других комнатах – я слышал многочисленные голоса.