Боевой расчет

– Перестаньте плакаться, Вишняков! Мы могли бы прямо сейчас подсказать вам, где взять эти три «лимона», причем без особых проблем, но вы не вняли нашим советам и разговор прослушивается! Зачем вы не послушали нас? Думали, только ваши люди обладают современной техникой? Ошиблись, Дмитрий Петрович! И эта ошибка или, скажем так, ослушание немедленно скажется на содержании вашей дочери. Ее обслуживание значительно ухудшится. А в дальнейшем, если вы по-прежнему не перестанете пытаться что-либо предпринять против нашей воли или нас самих, то ее содержание будет ухудшаться прямо пропорционально вашим враждебным действиям. И так до тех пор, пока не сойдет на ноль и вы не начнете получать свою прелестную Вику по частям, очень мелким частям! Все! На раздумье – неделя. Ровно через семь дней, в это же время, второй сеанс связи. Я уверен, он будет иным со всех точек зрения. Все! Привет всем!

После этих слов трубку положили. И Вишняков буквально взорвался. Гнев его был направлен на Петрова.

– Ты говорил, никто ничего не узнает про прослушку, так? И что вышло? Тебя вычислили вместе с твоим гребаным прибором, а Вику сейчас кинут куда-нибудь в яму! Ну?..

– Прекратите истерику, Дмитрий Петрович, враг блефует! Иными словами, берет на понт! Ничего они не поняли и не могли понять, уверяю вас, иначе при включении противоборствующей системы у нас сработала бы блокада. Я запрограммировал наш прибор на автоматическое отключение. Отключения не последовало! Так что ничего они слышать не могли, даю голову на отсечение. Просто в их среде есть специалист, знакомый с подобными штучками, вот он и проинструктировал противника о том, что подобная радиоигра может иметь место! Не более, Дмитрий Петрович! – очень спокойно, словно объясняя урок, ответил на реплики в свой адрес Петр Петрович. – Но сумму они действительно запросили слишком уж большую, даже для вас, Дмитрий Петрович. Как мне кажется, хотя я не могу знать всех ваших финансовых возможностей.

Не надо бы бывшему следователю говорить этих последних слов, но он сказал, и теперь изменить что-либо было поздно. Хотя Вишняков перед Петровым и Хованским продолжал играть свою роль в этом мрачном спектакле по непонятному, но страшному сценарию.

– Не могу понять, – удивленно проговорил он, – почему похитители решили, что я могу иметь столько денег?

– Вот и мне интересно, – сказал Петров. – Ну ладно, я свои причиндалы беру с собой, и простимся. Я попробую «пробить» звонок. Встретимся на втором сеансе, а пока надо кое-что проанализировать в тиши кабинета. Без меня, просьба, ничего не предпринимать. Я буду на даче. Если что, звоните прямо туда, номер у вас, Дмитрий Петрович, есть. Да, – вновь Петров вернулся к назначенной сумме, – три миллиона? Обычно преступники знают, на сколько могут «выдоить» клиента. Интересно, чего это они с вас, Дмитрий Петрович, запросили такой куш? Очень интересно! Но, как говорили в прокуратуре, ничего, разберемся! У вас есть ко мне что, Дмитрий Петрович?

– Да нет, только, надеюсь, вы сообщите мне, откуда был сделан звонок?

– Непременно! Как сам узнаю, так и сообщу! Возможно, уже сегодня. Ну все, господа, так можно бесконечно прощаться, до свидания, я ухожу! Помните о том, о чем я вас просил!

– До свидания, Петр Петрович!

Бывший следователь, держа в руках кейс, вышел из здания, и скоро его «пятерка» покинула усадьбу Вишнякова.

Проводив взглядом удаляющиеся по лесной дороге «Жигули», Дмитрий Петрович Вишняков сосредоточенно думал.

Его мысли хотел прервать Хованский своим вопросом:

– Но почему все-таки три миллиона долларов, Дмитрий Петрович? Откуда на фирме столько денег?

– Помолчи. И вообще оставь меня одного. Занимайся делами. Никому о том, что произошло за прошедшие сутки, ни намеком, понял?

– Как не понять?

– Вот и хорошо! Свободен!

Хованский внимательно и с какой-то скрытой ухмылкой посмотрел в спину тестю, ничего не сказав, вышел.

А Вишняков, оставшись в одиночестве и немного подумав, вызвал к себе своего заместителя Андрея Викторовича Карельского.

Охрана знала Карельского в лицо, однако все же тщательно осмотрела его машину перед тем, как впустить во двор усадьбы. И эта постоянная процедура выводила из себя Андрея Викторовича. Его-то могли бы и не проверять, но шеф службы безопасности Сергей Николаевич Рудаков ввел жесткие правила охраны, одобренные самим Вишняковым, и против указаний босса Карельский был бессилен. Что его и злило. Мог бы, мог Дмитрий Петрович сделать для своего первого заместителя и не только в официальной антикварной деятельности исключение. Но не сделал!

Охрана, осмотрев салон багажника, наконец открыла ворота. Карельский заехал во двор, вышел из машины, бросил спешившему к нему сотруднику охраны ключи, которые тот, как хороший кипер, поймал на лету. Приказал, входя в здание:

– Машину помыть и на стоянку!

– Все будет сделано, Андрей Викторович!